Бумажные доспехи

Тень шел впереди, медленно. Расставил руки в стороны, и костлявые запястья нелепо торчали из обшарпанных рукавов куртки. Потом он куртку совсем снял и сунул в одну из куч мусора, чтоб не мешала.

— Разберутся сами, — прервал его Донно. — Это уже не шутки, и я потом вернусь, чтобы помочь им. Тебе здесь оставаться опасно.

Скорее всего, сейчас именно Рок и Тень были в наибольшей опасности — если они действительно шли в ловушку ведьмы, но в данный момент Донно ничего не мог поделать.

Хоть и мальчишки, но боевые маги, и добровольно согласились пойти сюда.

В конце концов, однажды бывало: боец без особых способностей, его Энца, сумела справиться со столетней ведьмой почти в одиночку.

Надо только вывести отсюда Лейтэ, и тогда… Донно шевельнул запястьем, проверяя, как действует рука. Фалькату удержит.

— Воздух поменялся, — вдруг сипло сказал Лейтэ. — Что это?

Донно глубоко вдохнул, на миг замерев в темном пространстве. Что-то неуловимо поменялось, тьма будто навалилась на плечи… и вдруг Донно понял.

Солнце село.

Вот теперь они действительно вляпались. Их родная местная нечисть, которую никак не могли окончательно изгнать городские службы — пустяки по сравнению с этим: открывавшимися по ночам множественными прорехами. В отчете о пустыре об этом было немного, больше Энца рассказывала — о маршировавших где-то поверху монстрах, в то время когда она с Джеком сидела в яме.

И пусть чудища не выходили за пределы пустыря, и частью пропадали в других прорехах, но…

Вся ночь принадлежала им.

Донно молчал, зная, что Лейтэ поймает ложь на лету.

— Мы не успели, — сказал он, — до заката. Солнце село. Там, наверху, сейчас могут появляться прорехи… и монстры.

— Я же говорил, — ответил Лейтэ. — Надо идти вперед.

“Мы теряем время, — подумал Донно, — препираясь тут”.

— Тогда идем, — сказал он. — Я буду спрашивать, а ты говори, что думаешь. Коридор вроде узкий, поэтому вытяни руку и держись слева стены, а я…

— Я, кажется, вижу, где что, поэтому мне не надо, — пробормотал Лейтэ.

Донно криво усмехнулся, вспомнив, что и прежде ведьме не удалось отвести мальчику глаза, тихо вытащил фалькату из ножен.

Держа ее на отлете, чтобы она чуть касалась правой стены, он двинулся вслед за Лейтэ.

Тьма усиливала звуки и дарила обманное чувство бесконечности и бездонности пространства вокруг. В сухом воздухе гулко разносились их шаги — хотя как и Донно, Лейтэ старался идти очень осторожно.

Спрятанные и наказанные

Они умирали.

Может быть, уже умерли.

Ведь так бывало, что призраки болтались годами вокруг того места, где погибли, не понимая, что с ними не так?

Игорю было все равно.

Лучше бы просто закончилось. Всё, что можно, всё-всё — чтоб закончилось.

Единственные звуки, что он слышал — это слабое и медленное, как у спящего, дыхание Касьяна где-то рядом. Это значило, что Касьян еще жив.

Интересно, жив ли сам Игорь? Можно было бы положить ладонь себе на грудь и проверить, но рука отчего-то не поднималась. Как у марионетки, у которой оторвали ниточки.

Давным-давно, после того, как мальчики пытались бежать, тетки связали их магией — так думал Игорь, потому что веревок не было, а двигаться он не мог. Тетки долго ругались рядом, одна плакала и просила что-то, но ее никто не слушал. Та, которую называли Белой, тоже сначала ругалась, но замолчала, послушала-послушала и резко всех оборвала.

Вот только Игорь не помнил, что она сказала — при звуках ее голоса его будто по голове чем-то долбануло.

Потом их с Касьяном куда-то увезли, и остальных мальчишек больше не было слышно. Игорь не знал, что с ними стало. Пока были силы, они с Касьяном пробовали изучить место, где их теперь держали, но там было слишком много пространства — судя по гулкому эхо от голосов, — и вокруг стояла непонятная преграда, за которой периодически кто-то шуршал и скрипуче стонал.

Касьян сказал, что от жажды умирают быстрее, чем от голода. Но сколько времени нужно, чтобы умереть, он не знал. Внутри было так больно, будто они наглотались игл.

Одна из стен, у которой они сидели, была шершавая, и кирпичи шатались. Пока можно было, Игорь и Касьян пытались их вытаскивать, но этот кусок был неровный и маленький, и за ним сразу начиналась магическая преграда.

Зато самая широкая стена была бетонной, и в углу по ней сверху бежали иногда струйки воды. У них ничего не было, куда собирать эту воду, и мальчики просто по очереди подставляли ладони или слизывали жидкость со стены.

«Может, это дождь идет наверху», — тоскливо сказал тогда Касьян.

«Снег, а не дождь», — поправил его Игорь.

«Какой еще снег, — возмутился Касьян. — Весна же, ты сам говорил, что апрель».

«Так не наступила весна. Это по календарю апрель. А у нас все зима».

Приходили к ним всего дважды — кажется, Белая, или бабка, принесла бутылку воды (когда она опустела, мальчики попытались пристроить ее так, чтобы в нее попадала вода, но бутыль была неудобная, фигурная вся, падала постоянно) и горсть леденцов. А потом пришел кто-то, с незнакомыми глухими шагами, и мальчиков снова отключили.