Бумажные доспехи

Перед тем, как Лейтэ бросился к нему и помог, Донно почуял, что плечо и бок немеют — именно там, где быстрыми резкими ударами тварь успевала до него добраться.

Решение пришло мгновенно: теперь уже торчать тут и надеяться, что кто-то придет, было убийственно. Если это яд, то скоро Донно отвалится, и мальчишки останутся без прикрытия. Наверху тоже опасно, но есть возможность хотя бы добежать до улицы, где есть люди.

Лейтэ молодец, не стал спорить или плакать — чего Донно боялся. Если все получится, из него вырастет настоящий боец.

Даже если он никогда не возьмет в руки ничего опаснее того стула, что теперь валялся рядом с Донно.

Это же все изнутри идет, и никак не зависит от уровня магии. И страх, и храбрость, и все остальное.

Щека онемела. После их ухода Донно продержался недолго — отчаянными широкими ударами он расчистил перед собой некоторое пространство и шагнул назад.

Правая нога стала подворачиваться, а рукоять фалькаты так и норовила вывернуться из пальцев.

У дверей Донно наткнулся на стул — и не удержался, завалился на бок. Встать уже не смог, руки и ноги уже чувствовались как неживые придатки к телу.

Фальката лежала прямо перед ним. Он не видел ее, но чувствовал привычный запах стали, оружейного масла и густой пряный дух нечеловеческой крови.

Изморозь ползла по нему, отбирая силы, тепло, дыхание. Донно всем телом на миг почувствовал, какое пустое и огромное пространство вокруг него. Что-то всхлипнуло недалеко.

В его сторону медленно-медленно что-то ползло, нерешительно останавливаясь и шлепая влажно по полу.

«Засыпаю, — отрешенно думал Донно. — Или спал до этого? Если смогу, то хоть зубами вцеплюсь… боги, какая идиотская смерть…»

Где-то хлопнула дверь, и Донно сквозь гул в ушах услышал приближающиеся негромкие голоса.

— Слушай, я тебя больше прикрывать не буду, сколько можно? — сердитый мужской голос.

— Извини… — тихий женский.

— И не надо мне тут «извини», как будто сама не видишь, что этот м… чудак придуривается. Он работать не хочет, а ты отдуваешься.

— Ну откуда же я знала, что он врет? Я думала, правда, заболел… хм. Джек, ты чувствуешь, чем-то пахнет?

— Чем? О… б-бесово королевство…

— Где мы? Мы не туда свернули?

«Я снова теряю сознание», — сказал себе Донно. Сказал, чтобы унять вдруг забившееся сердце.

Боги, он только что думал, что уже не двинется, и каждый вздох был подвигом… и только звук голосов тех, что никак не могли здесь находиться, привел его в себя…

Нет, не привел.

Наоборот — как в прошлый раз, когда Донно едва не помер в машине. Джек появился, когда он был на грани.

Донно не смог позвать их. Он открыл рот, но ни звука не вырвалось — оказывается, воздух закончился.

Значит, он умер? Откуда же боль?

— Смотри, вот он тут валяется, — совсем рядом сказал Джек, а Энца ахнула.

— Джек, мы можем посмотреть, что с ним? Можно подходить? Подожди!.. Тут монстр-объекты… целая куча!

И, кажется, в ее голосе было очень мало ужаса, а все больше неуместного восторга.

— Думаю, можно, — ответил Джек. — Я его пальцем раньше тыкал, все нормально было. Слушай, куда ты лезешь? Обойди тут, вдруг эта фигня оживет.

— Не оживет, — возразила Энца. — Так быстрее. Когда это ты его пальцем тыкал?

— Да он мне пару раз снился, советов спрашивал. Как будто я ему психотерапевт…

— Джек, — возмущенный шепот, — так ты что и раньше с ним разговаривал?! А откуда ты знаешь, что у них происходит? Какие еще советы?

— Ничего я не знаю, — понизив голос, ответил ей Джек, и Донно хотел было сказать, что он все слышит, но сил не хватало даже рот открыть. — Тут главное наболтать чего-нибудь многозначительного, а он сам уже допридумывает, что надо.

— Джек!

— Что? Я вообще никого не трогал, сплю себе и сплю, а он мне снился постоянно. Я ему и так, и эдак говорю, чтоб перестал. Сколько можно? А он все равно. Болтал, что какое-то заклятье запустили по поиску. Ну, видимо, это оно так сработало.

Маленькая ладонь погладила щеку Донно.

— Прости, пожалуйста, — скороговоркой произнес женский голос.

Заныло в груди — он ведь успел его позабыть. Эти интонации, мягкий выговор…

— За все, что я тебе сделала, за то, что ушла, за то, что не попрощалась и не извинилась, за то, что отвернулась, когда…

— Меня сейчас стошнит.

— Помолчи, Джек. Пожалуйста, Донно, я очень, очень жалею, что не поговорила с тобой и вообще, что вела себя так отвратительно, и…

— Сейчас его сожрут, Энца. Вряд вообще он тебя слышит.

— Как ты думаешь, кто-нибудь придет? Роберт же не оставит его? Что тут происходит?

— Да откуда я знаю? Может, придут, может, нет…

— Джек…

— Знаешь, меня оскорбляет, что ты так смотришь, будто я собирался его тут бросить.

Тихий смех.

Тонкий напряженный звон воздушных клинков.

— Ну ладно. Давно я этого не делала, даже зудит в пальцах.

— Угу. Держи себя в руках, кровожадная малявка.

Голос Джека звучал совсем близко. Ледяная ладонь легла на грудь Донно, прожигая холодом до самых костей.