Бумажный грааль. Все колокола земли

В темноте на ветру шелестели деревья, в лунном свете колыхались тени от веток. Сильвия помогла еще немного сдвинуть дверь, зажатую ворохом листьев. Пружины заскрипели от напряжения, и Говард и Сильвия выскользнули из туннеля, пригибаясь под нависающими папоротниками. Дверь за ними захлопнулась, перекладина встала на место. Сама дверь была установлена в склоне холма и скрыта растительностью. Ее поверхность украшали изображения веток, листьев и кустарников, хотя под влиянием погодных условий почти все они облупились и выцвели до темно-серого цвета.

Где-то наверху с ревом пронеслась машина. Говард и Сильвия побрели по узкой заросшей тропе и вскоре вышли на трассу, откуда до «тойоты» оставалось пройти четверть мили. Солнце клонилось к горизонту, наступал вечер. Отчетливо виднелся дом на утесе. И внизу, и наверху горел свет, из трубы вился дымок, – мистер Джиммерс вернулся домой и даже успел разжечь камин. Наверное, когда они завели аппарат, Джиммерс ходил где-то прямо над ними. Возможно, к тому времени он уже несколько часов был дома и прекрасно понимал, что задумал Говард, однако не собирался его останавливать.

– Давай посидим тут немного, – предложила Сильвия, садясь в машину. В небе не было ни облачка, далекий край океана мерцал в последних лучах солнца. Говард обнял ее за плечи, жалея, что сиденья в «тойоте» не такие широкие. – Не сейчас, – откликнулась Сильвия. На мгновение она повернула голову и с улыбкой посмотрела на Говарда, затем снова перевела взгляд в сторону океана.

Говард взял медный футляр, лежавший на приборной панели. Он был теплым – быть может, потому, что Говард все время нес его в руках. Однако это тепло казалось другим, словно оно исходило от живого существа или от какой-то несдерживаемой силы. Говард снял зажимы и достал рисунок, в солнечном свете почти прозрачный. Бумага была сделана с добавлением листьев и цветочных лепестков; зажатый внутри стебель пшеницы, испещренный сотней складок, напоминал водяной знак.

– Дай посмотреть, – попросила Сильвия.

Говард не сразу отдал ей рисунок. В голове все кружилась мысль о том, что изображение принадлежит именно ему, в особом таинственном смысле, и что не стоит выпускать его из рук ради удовлетворения чьего-то любопытства.

– Конечно, держи, – сказал он наконец, чувствуя себя глупо. – Бумага очень хрупкая. Чудо, что она выдерживает столько складок. Обычная дорожная карта уже давно бы развалилась.

– Наверное, с этой целью ее и создавали, – проговорила Сильвия. – Получилось что-то вроде головоломки. Вот тут элементы самых разных фигур. Если сложить вдоль этих двух линий, получится воздушный шарик.

– Или яйцо?

– Нет, никакого яйца не вижу.

– А что еще видишь?

– Возможно, рыбу. Пока не соображу. Когда начнешь складывать, будет понятнее. Это как идти по карте или пробираться через лабиринт. Связи возникают последовательно, друг за другом.

– Так давай, попробуй сложить.

Сильвия глянула на него и покачала головой.

– Не хочешь? Почему?

– Ощущение такое, будто я копаюсь в чужих вещах, – ответила Сильвия. – С аппаратом в подвале было то же самое.

– Но рисунок ведь принадлежит не Джиммерсу, а мне. Так ведь?

– Разве?

– А кому тогда?

Сильвия повела плечами:

– Мне показалось… что я как будто вторгаюсь.

– Странное слово ты выбрала, – промолвил Говард. – Что ты имеешь в виду? Куда вторгаешься?

– Не знаю. И что же это такое, как думаешь?

– Твой отец считает, что это Грааль.

– Тогда сам и сворачивай свой чертов Грааль, я его даже трогать не буду. – Сильвия отдала Говарду рисунок, но продолжала внимательно его рассматривать. – Он как-то на тебя воздействует, да?

– Как там на пляже, в «студебекере», – ответил Говард.

– Зря мы. Мы ведь давным-давно поняли, что это плохая идея.

– Что сделано, то сделано. Было здорово, правда?

– Здорово, это да, – кивнула Сильвия. – Хотя, возможно, ничего хорошего не выйдет.

– Как знать. Что получится, если свернуть его вот так, продольно?

Говард сложил бумагу по центру, и ее даже не пришлось разглаживать пальцем. Она сама примялась, точно вернула себе естественное положение. Машину вдруг качнуло порывом ветра, и Сильвия вздрогнула от неожиданности.

– Господи, я уж думала, кто-то ударил по бамперу. От этой штуки я вся на взводе.

– Так, ну и что за изображение у меня получается? Алмаз? Больше ничего не вижу.

– Это может быть что угодно. Представляй себе трехмерный предмет. Никогда не проходил тесты, где надо вообразить, какую форму примет распрямленная коробка, если ее сложить?

– Такие задания мне всегда плохо давались, – пожал плечами Говард. – Смахивают на кроссворды для идиотов.

– Посмотри. Прямо багровое. – Сильвия показала рукой в сторону горизонта, за которым понемногу скрывалось солнце. – И небо вокруг в дымке.

– Моряку бояться нечего, – отозвался Говард. – Как там было? «Море красно поутру, моряку не по нутру. Море красно к вечеру, моряку бояться нечего».

Сильвия сосредоточенно рассматривала сложенную бумагу:

– Да-да. Что ты сказал? Сверни еще раз пополам. Кажется, теперь проступает чаша.