Бумажный грааль. Все колокола земли

Перед поездкой Бентли два часа рассовывал по герметичным пакетам сэндвичи для церковного благотворительного обеда – сто тридцать четыре штуки. Вчерашний хлеб пожертвовала местная пекарня. К каждому из упакованных сэндвичей пастор добавлял яблоко и пакетик с солеными крендельками – такой паек предназначался для бездомных. Запас крендельков подходил к концу. В пятницу вечером Бентли планировал заглянуть в супермаркет «Элкс» – может, выделят для церкви еще пару ящиков. Нарезку ветчины, как и яблоки, пастор купил на «сердобольные деньги» – так он называл пожертвования. Сэндвичи обычно готовила миссис Хепплуайт, однако этим вечером она поехала к миссис Симмс…

На террасе у Аргайла горел свет. Бентли решил посидеть немного в машине и разведать обстановку. Торопливый ногами оступится[29], напомнил он себе, хотя на самом деле его терзала такая дикая усталость, что, упади он на кровать, вряд ли смог бы подняться.

Прошлой ночью после беседы с отцом Махоуни он потратил несколько часов на разбор церковной бухгалтерии. Добрые дела обходились недешево. Махоуни тоже это понимал. Бентли ввязался в ипотеку на условиях, которые пару лет назад казались выгодными, однако с тех пор ситуация на рынке изменилась, и теперь схожие здания стоили процентов на тридцать дешевле. Да и церковь его буквально разваливалась. Стены требовали покраски, трубы – починки, а проводка могла послужить иллюстрацией к буклету о пожароопасных случаях.

Дождь лил как из ведра. Бентли отключил дворники и вслушался в стук капель по крыше. Это стало последним доводом. Учитывая ливень, свет на террасе и практически бессонную вчерашнюю ночь, он выбрал не самое удачное утро для слежки за Аргайлом. Пастор слишком устал, не хватало еще и промокнуть. Он уже потянулся к ключу зажигания, как вдруг, словно знак свыше, в одном из окон вспыхнул свет.

Похоже, Аргайл опять проснулся затемно. Интересно, что за важные дела его вынудили? Бентли перебрался на пассажирское сиденье и выскользнул из машины, как можно тише закрыв за собой дверцу. Пригнувшись, он подбежал к стене дома и забрался в кусты, чтобы никто не увидел его с улицы.

Позабыв про дождь, капавший с полей шляпы, Бентли пробрался мимо газового счетчика и раздвинул тяжелые от влаги листья древовидного папоротника. Окно было открыто, жалюзи подняты на добрый дюйм. Бентли в деталях разглядел комнату: книги, мягкие кресла, старинный столик, заваленный хламом. А на полу лежало нечто среднее между упаковочным ящиком и гробом. Это вместилище пустовало. Сам Аргайл, одетый в красную пижаму, сидел в кресле спиной к окну. Сидел абсолютно неподвижно. Видно, недавно встал с кровати и вновь провалился в сон. Однако его поза – неестественно застывшая, гротескная – наводила на мысль о деревянных марионетках.

Тянулись мгновения. Бентли поднял воротник, чтобы защититься от дождя. Без толку. Не хватало еще пневмонию заработать, наблюдая за спящим Аргайлом.

И тут хозяин дома шевельнулся. Его рука судорожно дернулась вверх, точно пытаясь поймать муху, и с какой-то манерной безвольностью упала. Ладонь хлопнулась о подлокотник кресла. Движение повторилось, после чего Аргайл попробовал встать, но тут же рухнул обратно. Голова подалась вперед, подбородок уперся в грудь. На фоне красной пижамы шея выглядела неестественно белой, как опарыш, а встрепанные после сна волосы клочками торчали из бледного скальпа. Голова подергивалась, будто в такт беззвучной музыке.

Да он же пьян, подумал Бентли. Пьян с самого утра! Аргайл подвигал головой из стороны в сторону – опять рывками, словно безуспешно разминал затекшую шею. Нет, это не спиртное. Он, видимо, бился в припадке. Эпилепсия?

Аргайл еще раз попытался встать, но грузно осел в кресло, до Бентли донеслось бормотание. За ним последовал взрыв смеха, а потом – низкий, протяжный стон, похожий на сигнал маяка.

От страха сердце у Бентли понеслось галопом. Он все понял. То, чего он боялся, свершилось: как и в случае с Лероем, телом Аргайла овладели демоны.

– Господи помилуй! – прошептал пастор.

Аргайл наконец встал с кресла, раскачиваясь, как марионетка. Он медленно поднес дрожащую руку к голове и выдернул клочок собственных волос. Сжав кулак, он зашаркал по ковру, при этом утробно жужжа, как бьющаяся в стекло муха. Один нетвердый шаг, другой… В конце концов он наткнулся на лежавший на полу ящик и тут же грохнулся носом в ковер, как тряпичная кукла. Какое-то время он лежал кулем, сотрясаясь от жутковатых звуков, – и вдруг застыл. Возможно, умер или впал в кому?

От шока Бентли тоже замер в безмолвии. Капли дождя, залетая под карниз, барабанили по плечам. Он дрожал под леденящим ветром, уверенный, что у него на глазах свершилось проклятие, и Аргайл отправился прямиком в ад.

Что же делать? Бентли был пастором, служителем Божьим. Неужели Господь привел его к этому окну, только чтобы показать чужую погибель? Бентли почувствовал себя маленьким и беззащитным перед ветром, дождем и холодом. Его безжалостно, укоряюще окутывала тьма.