Бумажный грааль. Все колокола земли

Вспомнился сон, который снился уже несколько месяцев, сон про камин и горячие угли. Он вдруг показался куда более реальным, чем лес и люди вокруг. Говард снова смотрел на очаг в темной мельнице под звуки крутящегося колеса, а колено пульсировало болью в том месте, где он обжегся. Правда, теперь на мельнице не было стен и крыши – лишь верхушки деревьев очерчивали черное небо, усеянное воронами. И хотя совсем рядом стояли другие люди, Говард чувствовал себя чужим и одиноким в окружении морского бриза и ночных небес. Он поднес руку ко рту и коснулся языком липкой жидкости, того самого сока из трости. На вкус он был соленым, с медным привкусом, как у крови. Ноги подкосились. Говард осел на землю и закрыл глаза, а крики ворон окружали его со всех сторон, будто стена дождя.

Остаток дня Говард провел расчищая доски. Много раз он повторял себе, что в лесу с ним не произошло ничего такого – всего лишь последствия гипервентиляции. Однажды, давным-давно, Говард пошел вместе с друзьями по колледжу на спиритический сеанс, и одна его знакомая так переволновалась, что стала задыхаться от возбуждения, и на мгновение все подумали, что в нее вселился призрак. Потом ее заставили подышать в бумажный пакет, и все прошло. Вот и в хижине случилось то же самое: недосып, смерть человека, странный разговор с дядей Роем, землетрясение и больное колено дали о себе знать. У Говарда была тысяча причин ненадолго потерять контроль над собой, и не стоило искать тут признаки чего-то таинственного.

Он был уверен, что работа станет лучшим лекарством. После завтрака дядя Рой поехал к Беннету, оставив древесину на Говарда. К двум часам он расчистил, аккуратно сложил вдоль дома и пометил целую груду досок. Говард разобрал все завалы на траве, отбросив в сторону только треснутые или покосившиеся доски – пойдут на растопку. Он хорошо себя чувствовал, и для этого имелось много причин, однако во второй половине дня опять накатила тревога. Был понедельник; завтра предстоит вечер у миссис Лейми.

С момента его последнего разговора с Лейми ситуация только усложнилась, однако ничего конкретного ей о Говарде неизвестно. Для нее он по-прежнему независимый представитель музея, которого можно переманить в свой лагерь. Потенциально новый член их сообщества. Грабитель, гнавшийся за ним по улицам тем утром, никак не мог опознать Говарда, хотя наверняка уже догадался, что машину угнали лишь для отвода глаз.

Владелец автомобиля сидел в камере в полицейском участке и, возможно, еще надолго там задержится. На встречу к миссис Лейми он не придет. Полиция не в восторге от ночной стрельбы, к тому же Макдональд заявил, что он угрожал его работникам и размахивал пистолетом, как сумасшедший убийца. Разумеется, имелись и смягчающие обстоятельства – все-таки у бедолаги угнали автомобиль. Спустя некоторое время миссис Лейми – или, скорее, кто-то из ее соратников – придет на выручку задержанному и вызволит его с помощью взятки.

Заявляться домой к Лейми было рискованно, но не сказать чтобы очень опасно. Какой им смысл набрасываться на Говарда? А вот привлечь его на свою сторону они, пожалуй, захотят. Об этом он подумает позже, например ночью, когда будет лежать без сна. Через полтора часа Говарда ждал ужин и поход в кино с Сильвией.

Насвистывая, он смотал удлинитель и откатил распиловочный станок в сарай. Кофейную банку с гнутыми гвоздями бросил в мусорный контейнер, убрал на место молоток и гвоздодер. Куча хлама превратилась в груду чистых досок, представляющих ценность. Дяде Рою станет немного легче, когда он продаст их и выручит деньги. Погода разыгралась, было даже жарковато, земля вокруг дома стала твердой и сухой. Из леса по-прежнему доносилось карканье ворон. Благодаря трости Грэма колено быстро пошло на поправку. Сейчас трость стояла у стены дома. Говард взял ее в руки и еще раз внимательно осмотрел. Никаких следов липкого сока или крови, поверхность гладкая и крепкая. Пожав плечами, он постучал тростью по ботинкам, сбивая с них пыль, и пошел в дом переодеться.

Глава 21

В кармане Роя Бартона было почти двести долларов, а солнце едва показалось из-за края верфи. Доски, которые вчера так любезно подготовил Говард, принесли всего восемьдесят баксов – меньше двадцати центов за фут. И все же какой-никакой доход, тем более сегодня только вторник. О работе и думать не стоило. Доллар в час или пять центов в час – человеку на пенсии нет особой разницы. Уже много лет назад известная формула «время – деньги» потеряла для него смысл.

Рой хлопнул себя по карману рубашки и начал свистеть, потом вспомнил разговор, который состоялся тем утром между ним и Джиммерсом, и замолчал. Новость о смерти Грэма стала для Джиммерса настоящим шоком.

– Проклятье, – выругался вслух дядя Рой, сожалея о том, что именно ему пришлось сообщить обо всем Джиммерсу. Тот оказался очень ранимым. Грэм был его единственным другом, и теперь Джиммерс остался совсем один… Дядя покачал головой. Пора признать, что все шло наперекосяк.