Бумажный грааль. Все колокола земли

– Да уж… Значит, бронирую вам столик на семь вечера? Маму я уговорю.

Насвистывая, Рой вышел на залитую солнцем улицу. По тротуару с не менее радостным видом навстречу ему двигался Говард.

– Мы только что славно поговорили, – сказал Рой. – Я хорошенько ее умаслил, так что, если ничего не выйдет, пеняй на себя. Советую сделать ей комплимент насчет нового свитера.

Он хлопнул Говарда по плечу, забрался в универсал и умчал домой с остальными покупками, думая, как же заставить Эдит принять эти подарки. Рой любил решать трудные задачки, особенно касаемо женщин. Раз уж взялся за дело, то не отступится.

Когда тем вечером Сильвия высадила Говарда в Мендосино перед магазинчиком, было темно и дул ветер. Дом миссис Лейми находился недалеко, за углом. Сама Сильвия отправилась на вечеринку в стиле нью-эйдж на Пайн-стрит. Некая миссис Мойнихан планировала вызвать дух своего мертвого друга, путешествующего по астральным мирам. Она звала его Чет и просила у него совета по важным вопросам, так как Чет умел широко взглянуть на ситуацию. Говорил он на одном из кельтских языков, а миссис Мойнихан, выступая в роли посредника, передавала его слова на современном английском.

На прошлой неделе Говард лишь посмеялся бы над такой историей, а теперь решил придержать язык. Прошлая неделя многому его научила. Вечером на безлюдной темной улице северного побережья уже ничто не казалось смешным. Он пообещал вернуться к одиннадцати в магазин Сильвии, а пока шел по Мэйн-стрит с тростью в руках, хотя в целом, не считая редких приступов боли, мог обходиться и без нее. Так всегда и бывает, верно? Когда трость есть, она не нужна, а когда ее не было, Говард хромал, как Амос Маккой из популярного сериала.

В доме миссис Лейми горел свет, изнутри доносился грубый самодовольный смех, словно кто-то смеялся над собственной пошлой шуткой. Играла электронная музыка, какая-то совсем не мелодичная, будто разлетающаяся от ветра в разные стороны. В окне гостиной Говард увидел троих сидящих на диване мужчин, еще один мужчина и женщина стояли на кухне с бокалами шампанского в руках. Дом Беннета, напротив, выглядел мрачным и холодным – хозяин допоздна работал в Форт-Брэгге над домом с привидениями. Жаль, что поблизости нет Беннета или дяди Роя. Иметь под рукой союзника, а то и сразу двух, было бы неплохо. Встреча у Лейми легко может обернуться бедствием.

От порыва ветра с моря фанерный Шалтай-Балтай на крыше Беннета начал с серьезным видом махать Говарду рукой, как бы желая его поддержать. Говард махнул в ответ, развернулся и пошел обратно к Мэйн-стрит, присматриваясь к покрытому сумраком району. Вскоре он остановился в тени кипариса. За домом Беннета стояло всего одно здание – деревянная лачуга с крошечным крыльцом и залатанной крышей. Внутри было темно.

По другую сторону от лачуги начинался крутой обрыв, сотни акров поросших травой лугов, известных под названием мыс Мендосино. Неподалеку от безлюдного берега виднелись каменистые острова и десятки укромных бухточек. Идея очередного заплыва Говарда совершенно не привлекала; даже погоню по скалам, где нет ни души и негде спрятаться, кроме как в невысокой траве, с больным коленом он бы не осилил.

Почему-то Говард не сомневался, что именно так все сегодня и закончится. Что впереди вовсе не приятный вечер с интересными беседами. В холодном воздухе витала какая-то тревога, атмосфера казалась напряженной и хрупкой, словно тонкое стекло. Дерганая музыка и гримаса яйцеголового человечка в лунном свете лишь подтверждали его догадки. Эти ощущения преследовали Говарда весь вечер; впрочем, он старался списать все на разыгравшееся воображение или на последствия вчерашних галлюцинаций в лесу.

С домом миссис Лейми соседствовали только заросшие сорняком участки, выходившие в проулок, перекрытый разобранным на части микроавтобусом «фольксваген». Раздвижную его дверь давно унесли, старые занавески на окнах потрепались и обвисли. Дальше начиналась Келли-стрит – тупиковая улица с пятью-шестью домами, в конце которой были заросли кустарника и травы. Из дома миссис Лейми вновь послышался смех, следом выругалась какая-то женщина.

Говард изучил местность, насколько это было возможно, и, выйдя из тени, направился к входной двери мимо роз странного цвета и горшка с рыбьей кровью. Дважды позвонил в звонок, чтобы его точно услышали среди шума. Нечего скромничать.

Ему открыла миссис Лейми, одетая в красное кимоно; на шее висело ожерелье из сухих цветов, связанных между собой тонкой косичкой волос. В свете лампы на крыльце ее лицо под слоем белой пудры и с подведенными глазами выглядело чуть ли не омерзительным. Из-под кимоно торчал свитер с высоким горлом – он прикрывал обвисшую кожу на шее и лишь подчеркивал ее сходство с какой-то экзотической индюшкой.

– Ну и ну! – воскликнула она, хлопая в ладоши. – Вот и наш Говард!