Бунич Игорь – В центре чертовщины

— Понимаете, вы нас немного переоцениваете. (Интересно, то — бездна, которую

мне не понять, то — “переоцениваете”.) Убивать на расстоянии это легко, а наоборот —

гораздо сложнее. Нужен контакт.

— Ну, хорошо, — надо вытянуть из него побольше, пока он такой разговорчивый.

Мне, конечно, каюк, но не каждый так плодотворно проводит последнюю ночь. —

Вернёмся к Лори. Вы приехали неделю назад и...

—Я встретил её, — это был тот риск, который недопустим. Я бы на него пошёл, но

сигнал тревоги, независимо от меня поступил к “шефу”, и Лори ликвидировали.

— Когда?

— Четыре дня назад.

— А в 1944?

— Я пытался помешать. У меня есть кое-какие автономные возможности.

Получилась неразбериха. В итоге меня поставили на место, а Лори, вместо того чтобы

умереть сразу, мучилась три дня.

— И приходила ко мне?

— И приходила к вам.

— Будь я проклят, Дегрей, но я начинаю кое-что понимать. Ваши автономные

возможности, вероятно, испортили немало крови вашему “шефу”?

— Я рад, что вы меня понимаете, — с жаром заговорил он. — Я пытался её спасти

и... вы читали рапорт? Её там схватили и расстреляли — это шутки “шефа”. Но я вытащил

её и... вы знаете, — клиника Фолькнера и прочее. Против “шефа” не попрёшь, — он развёл

руками.

Я удивился, увидев слёзы на его глазах.

— “Старик” у вас пренеприятный, ничего не скажешь.

— Тогда я позволил себе, если так можно выразиться, бунт. Я отказался выполнять

работу. Но меня заставили, тогда я пригрозил, что выдам все тайны и сорву эксперимент,

если не вернут Лори. Я, конечно, блефовал, — ничего сделать мне бы не удалось, — но я

впал в отчаяние.

— Почему?

— Сен-Клер так любил Жаннетту!

— А вам какое дело?

— А, — он махнул рукой. — Вы ничего не понимаете.

Я смутился:

— Простите, я не хотел вас обидеть. Вы любили Лори?

— Нет, — поморщился он. — Её любил Сен-Клер. Он видел в ней Жаннетту, и

ничего больше.

— Значит, вы Сен-Клер?

— Вы действительно дурак, Макинтайр!

Снова молчание. Я закурил. Если на том свете будут каждый день такие беседы, то

там не так уж плохо.

— Я стал умолять своё начальство вернуть Лори. За всю вашу историю было до этого

всего два подобных случая, и то очень давно, — Дегрей был больше похож на покойника,

чем я.

— Ну и как начальство?

— Они вернули её, — быстро заговорил он. — Они плюнули на всё и вернули её. Они

пошли мне навстречу. Я заслужил, я столько работал. Я не просил вернуть Жаннетту, хотя

они могли сделать и это. Но Лори, она-то совершенно ни при чём. Жаннетта знала, кто я, а

Лори... — он тяжело дышал. — И во всём виноват я. Я!

Мне стало казаться, что передо мной просто псих.

— Я не имел права знакомиться с ней и был наказан... жестоко наказан.

— Послушайте, Дегрей, только не надо истерик. Смотрите, как я спокоен. А уж вы не

будете просить, чтобы меня тоже вернули А как же те, кто знает, что Лоои на том свете?

— Это очень просто, — ответил Дегрей. — Дорого правда, но просто. Я всё уладил.

— А я?

— Вы уже безопасны.

— Благодарю вас. Но скажите, Дегрей, какого чёрта они сделали так, что вы

оказались способным на такое чувство, как любовь. Это же нелепо, оно вам только мешает

и треплет нервы вашему “старику”.

— Это неизбежно, — он почти успокоился. — Я не могу работать без автономных

возможностей. А они порождают эмоции.

— Откровенно говоря, я вам не завидую, Дегрей.

— Вы любили когда-нибудь, капитан?

— Трудно сказать. Но, во всяком случае, я бы не стал ликвидировать любимую

девушку по первому приказу своего командования.

— Я уже объяснил вам разницу между нами. Мне чертовски тяжело, поверьте. Я

второй раз теряю её....

Мне казалось, что Дегрей сейчас зарыдает. На месте его “шефа” я бы без колебаний

“уволил” его.

— А зачем вы, собственно, пришли сюда? Проститься с Лори перед “отъездом”?

— Нет. Я даже этого не могу. У меня дела, — он замолчал, на этот раз минут на

десять.

Я курил сигарету за сигаретой. Я готов был поклясться, что в этот момент между его

“шефом” и им происходит яростная перепалка. Вероятно, решают, что делать со мной, и

“шеф” костыляет ему по шее за “болтливость”. Впрочем, “шеф”, наверное, имел

возможность заткнуть ему глотку, если бы захотел.

— Из-за этой Лори, — продолжил Дегрей, неожиданно оборвав паузу, — я наделал

столько ошибок, сколько Сен- Клер не сделал за 300 лет. Возьмите хотя бы случай в

особняке Сен-Клер в августе 1944. Я ни о чём не думал, кроме неё, в итоге попался, как

дурак. Пришлось принять срочные меры, чтобы выпутаться...

Что это за меры, я знал. Вероятно, он и последнее время тоже много думал о ней,

потому что в данном случае тоже попался, как дурак, и тоже, кажется, собирается принять

срочные меры, не такие урожайные, конечно.

— Да, там была хорошая мясорубка. Лори пришла бы в ужас, — заметил я, — узнав

сколько людей погибло из-за неё.

— Не из-за неё. Вы ошибаетесь, — после долгого перерыва Дегрей позволил себе

улыбнуться. — Не из-за неё, а из-за Жаннетты де Руа. Лори — только её тень.

— К дьяволу вашу Лори, — сказал я. — Объясните мне, Дегрей, почему так идиотски