Бунич Игорь – В центре чертовщины

ламп. Лофту пришла в голову мысль использовать другой вариант. Он повернулся к Репо:

— Эй, дружище, спустись-ка вниз и глянь, вышло ли это проклятое шасси. Скорее.

Стокстилл всё ещё сражался с лампой “размером с земляной орех”, как значилось в

руководстве по эксплуатации.

— Есть у вас платок или что-нибудь, чтобы я смог покрепче ухватиться за неё? Что-

нибудь, чем её можно было бы обмотать?

— Нажми на неё и поверни вправо. А теперь резко поверни влево.

Ни у кого не было ощущения опасности. Но ситуация становилась нелепой, особенно

когда экипаж пришёл к выводу, что с шасси всё в порядке.

— Да оно давно уже на месте, — заверил Стокстилл. — А здесь ничего не выйдет,

Боб. Если бы у меня были плоскогубцы, я бы её быстро вытянул.

Репо, уже готовый спуститься в “чёртову дыру”, на секунду задержался.

— Я мог бы дать тебе плоскогубцы, — сказал он, — но ты только сломаешь лампу.

Уж поверь мне.

— Ба, да я её прекрасно вытяну.

— Ладно, я могу тебе дать плоскогубцы, — повторил Репо.

Диспетчер аэропорта Майами, внимательно следивший за самолётом, вышел в эфир в

23.37.

— “Истерн” четыре-ноль-один, поворот влево, курс два-семь-ноль.

— Влево, два-семь-ноль, — подтвердил Лофт.

Он вдруг решил оставить лампу в покое: — К чёрту её... К чёрту. Иди вниз и

посмотри, совпадают ли красные линии на шасси. Это всё, что нам надо. Плясать вокруг

чёртовой двадцатицентовой лампочки!..

Лётчики расхохотались. Они были уверены, что проблема вот-вот будет решена.

Лампочку заело, и ничего нельзя было с этим поделать, по крайней мере, в тот момент.

Визуальной проверки более чем достаточно.

Внизу, в нише носового шасси, свет падал на колесо, и его можно было рассмотреть

через специальный оптический прицел, похожий на телескоп. Если красные линии на

подвижных и неподвижных узлах стойки совпадали, это, безусловно, означало, что шасси

выпущено и закреплено.

Бортинженер Репо открыл дверь люка и проскользнул в “чёртову дыру”. В ней вполне

хватало места для одного человека, но при необходимости можно было втиснуться и

двоим. У стен стояла батарея чёрных ящиков со сложным электронным оборудованием.

Наверху Лофт и Стокстилл продолжали сражаться с лампой. Самолёт не мог пока лечь на

обратный курс, требовалось время. Лофт снова вызвал Майами:

— “Истерн” четыре-ноль-один. Уйдём к западу ещё дальше, если можно, и

попробуем справиться с этой лампой.

— Хорошо, двигайтесь на запад, четыре-ноль-один.

— Ладно, — ответил Лофт и повернулся к Стокстиллу.

— Сколько у нас осталось горючего?

Стокстилл взглянул на приборы:

— Пятьдесят две с половиной.

“Шепчущий лайнер” сжёг более 32 тысяч фунтов горючего за время полёта. Лофт, всё

ещё возясь с лампой, заметил:

— Она не вылезет. Ни за что, — потом обратился к Стокстиллу. — Ты её хоть раз

доставал отсюда?

Звук вентилятора порой заглушал голоса в кабине.

— А? — переспросил Стокстилл.

— Ты хоть раз доставал её отсюда?

— Ещё ни разу.

— По-моему, мы что-то не так делаем, а?

— По-моему, всё правильно.

— Ты не можешь подогнать дырку?

Они пытались поставить на место вынутый блок сигнальных ламп, тот не

поддавался. Под ними появился самолёт. Он летел над тренировочным аэродромом,

расположенным рядом с болотами.

— По-моему, мы над учебным аэродромом, — заметил Стокстилл.

— Курс на запад. Ты хочешь идти к западу или?..

— Нет, всё в порядке. Мы вот-вот должны пересечь Кроум авеню.

Внизу мелькнула Кроум авеню — полоска дороги, разделявшая постепенно

редеющие огни западных районов Майами и чёрный ковёр Эверглейдской трясины. Часы

показывали немногим больше 23.40. Перед самолётом снова простиралась беспросветная

тьма до самого горизонта. Через несколько минут они окажутся над этой чёрной пустыней.

Лайнер шёл на автопилоте. Высота была установлена на 2000 футов. Командир склонился

над панелью, стараясь помочь Стокстиллу справиться с лампочкой.

Второму пилоту приходилось следить за самолётом, одновременно предпринимая

бесплодные попытки достать лампу. Стокстилл был единственным членом экипажа,

который со своего места мог без труда дотянуться до блока ламп. Лофт ослабил привязные

ремни, державшие его за плечи, но всё равно с трудом наклонялся в кресле. Его левая рука

лежала на поверхности противобликового щитка, и он мог помочь Стокстиллу лишь

правой. Анджело Донадео привстал с откидного кресла позади командира, готовясь

прийти на помощь своим коллегам по первому их зову.

По-видимому, именно в этот момент самолёт незаметно начал терять высоту,

соскользнув с 2000 футов. Индикатор Стокстилла никак на это не реагировал. А

индикатора Лофта со своего места он видеть не мог.

Стокстиллу не было необходимости ослаблять плечевые Ремни, чтобы дотянуться до

лампы. Он обхватил её пальцами левой руки и снова попытался вытащить.

— Понять не могу, что держит эту дрянь, — заметил он. — Вечно что-то неладно.

Мы опять не уложимся в расписание.