Бунич Игорь – В центре чертовщины

которая загоралась, лишь когда шасси было выпущено и закреплено. Прежде чем начать

посадку, лётчик должен был убедиться, что светятся все три зелёных огонька. У Лофта не

горел один из них, хотя на слух казалось, что шасси всё же вышло.

Блок сигнальных ламп помещался на панели как раз между командиром и вторым

пилотом, под ручкой выпуска и подъёма шасси. По тарифу замена несчастной лампы,

занимавшей все мысли экипажа, стоила двенадцать долларов. Чтобы вставить её в гнездо

или достать оттуда, либо чтобы вывернуть весь ламповый блок, нужно было поломать

голову. Дон Репо как бортинженер был обучен этим маленьким хитростям. Но лампа была

расположена между Лофтом и Стокстиллом, ближе ко второму пилоту, и любому из них

было куда удобнее заняться ею.

Впрочем, дело могло быть вовсе не в упрямой маленькой лампочке. Разумеется, они

попытаются заменить её. Но в то же время Репо мог спуститься в нишу под кабиной,

которую прозвали “чёртовой дырой”, и оттуда собственными глазами разглядеть

непослушное шасси.

Подъём на 2000 футов отнял несколько минут, и экипаж мог заняться решением

первой проблемы — заменой сигнальной лампы. Однако одновременно необходимо было

удерживать самолёт на заданном курсе.

— Мы почти на двух тысячах, — заявил Стокстилл. — Боб, ты не хочешь передать

мне управление?

Боб Лофт, пытавшийся в это время связаться с Майами, переспросил:

— На какую частоту он нас передал, Берт?

— Один-двадцать-восемь-шесть.

— Я хочу поговорить с ними, — отозвался Лофт.

Репо в это время помогал Стокстиллу проверить лампу.

— Прямо над этой красной, это она, так? — спросил он.

— Да, — ответил Лофт. — Мне отсюда её не достать.

Дотянувшись до приборной панели, Репо потянул лампу.

— Я тоже не могу её вытащить, — признался он наконец.

Тем временем Лофт поинтересовался:

— Давление в норме?

— Да, сэр. Все системы в порядке, — ответил Репо.

Лофту удалось связаться с пунктом подхода.

— Привет, вышка. “Истерн” четыре-ноль-один. Мы прямо над аэропортом,

поднимаемся на две тысячи. Вернее, мы уже на двух тысячах. Нам нужно разобраться с

лампой выпуска носового шасси.

Тут же последовал ответ диспетчера:

— “Истерн” четыре-ноль-один. Понял. Курс влево, три-шесть-ноль. Держитесь на

двух тысячах.

— Влево, три-шесть-ноль, — повторил Лофт.

Затем он развернул “шепчущий лайнер” на север.

Было 23 часа 35 минут и 30 секунд.

В это время в салоне шестидесятилетний Альберт Моррис, агент по продаже

автотрансмиссий, уже в который раз мысленно поздравил себя с тем, что сумел попасть на

рейс 401. У него был билет на рейс 477 с посадкой в Уэст-Палм-Бич. Когда вспыхнула

надпись “Не курить”, Моррис поднял спинку кресла и принялся ждать приземления,

Услышав просьбу не курить и пристегнуть ремни, Энн Коннелл тоже подняла спинки

своего кресла и кресла мужа. Их ремни уже были пристёгнуты. Энн услышала рёв

выпускаемых шасси и мелодичный звонок, приглашавший стюардесс занять свои места.

Выглянув в окно, она поразилась тому, что раскинувшаяся внизу рядом с аэропортом

ремонтная база “Истерн Эйрлайнз” уходит на задний план. А ведь самолёт должен бы

приближаться к ней.

Стюардесса Дороти Уорнок, проследив взглядом за Энн из своего кресла в центре

салона и почуяв неладное, поднялась и подошла к иллюминатору на правом борту. Увидев

сплошную тьму, Дороти решила, что самолёт находится над Атлантикой.

— Похоже, мы делаем круг, — подумала она.

Когда самолёт повернул от городских огней к безбрежной темноте Эверглейдских

болот, Энн обратилась к мужу Барри:

— Если бы не работала в авиации, решила бы, что на самолёт напали бандиты.

Под крыльями лайнера простиралась абсолютная чернота. По мере того как самолёт

удалялся от аэропорта, беспокойство Энн стало возрастать. Она не могла понять, где они

находятся — над Атлантикой или Эверглейдскими болотами. Ни высоту, ни направление

полёта было невозможно определить. Ей пришла в голову мысль о запасном выходе. Он

находился как раз между её креслом и креслом Дороти Уорнок. Подумала также и о

спасательных плотах.

Её муж, Барри Коннелл, отложил брошюру, как только услышал сообщение о том, что

самолёт приземлится примерно в 23.35. Он слегка забеспокоился, когда Энн заметила, что

посадка, видимо, будет несколько необычной. Дела вынуждали Барри летать почти

ежемесячно, и он прекрасно знал, как проходит нормальная посадка. Воздушный лайнер,

летящий рейсом 401, определённо вёл себя по-иному.

Уже несколько человек принялись обсуждать необычное поведение самолёта. Среди

них были две стюардессы, Труди Смит и Пат Джорджиа, расположившиеся в смежных

откидных креслах рядом с кухней. Когда загорелась надпись “Не курить", Труди Смит

прервала разговор со Стефани Станич и пересела на своё место. Пристёгивая ремни, она

обратила внимание на пассажира, прогуливающегося по проходу.

— Вам лучше вернуться на место, сэр, иначе эта прогулка может стать последней в

вашей жизни.

Испуганный пассажир немедленно вернулся в кресло. Труди пришло в голову, что