Бунин и евреи: по дневникам, переписке и воспоминаниям современников

Среди полчища журналистов, встретивших Бунина, находился и И. Троцкий, недавно бежавший из Германии, где к власти пришли нацисты. Впоследствии он писал в одной из своих корреспонденций от 10 декабря 1933 года, что как «случайный свидетель видел, как десятки шведских репортеров и фотографов устремились к вагону, в котором ехал Бунин, видел, как вспыхивал магний и щелкали объективы и как каждый из репортеров пытался опередить другого»³⁰.

Встретив И. А. и В. Н. Буниных, Г. Кузнецову и А. Седых в Мальмё, Илья Троцкий затем повсюду сопровождал их³¹, собирая таким образом материал для своих корреспонденций.

Весьма любопытной с точки зрения «нобелевской кухни» выглядит первое письмо И. Троцкого из Стокгольма, опубликованное в газете «Сегодня» 17 ноября 1933 года «Как была присуждена Бунину Нобелевская премия»:

«Нужно хоть один раз побывать в столице Швеции в дни заседания Нобелевского комитета, чтобы ощутить атмосферу, в которой живут члены жюри <..> Если присуждение премии ученым почти никогда не вызывает возражений, то едва ли проходит год, чтобы литературная премия не вызывала взрыва страстей. Что творилось в литературных кругах Скандинавии после присуждения премии итальянской писательнице Грации Деледда³² и американскому романисту Синклеру Льюису!³³ Каким только нападкам не подвергались члены жюри. Европейские и заатлантические академии наук, университеты и отдельные профессора литературы забрасывают ежегодно Нобелевский комитет именами своих кандидатов. Посланники держав, аккредитованные при шведском Дворе, считают своим национальным долгом поддержать своих кандидатов. И хотя члены Нобелевского комитета люди абсолютно объективные в оценке художественного творчества того или другого кандидата, но они все-таки люди, и ничто человеческое им не чуждо. Можно без преувеличения сказать, что едва ли за тридцатилетнее существование Нобелевского комитета присуждение литературной премии было так единодушно встречено скандинавской печатью, как в этом году».

Далее Илья Троцкий особо выделяет роль Сержа де Шессена в деле популяризации имени Бунина, а также осторожно напоминает читателям о политической подоплеке награждения Бунина Нобелевской премией:

«…русские писатели незнакомы скандинавскому читательскому миру и мало переведены. А если переведены, то найти издателя для русского писателя-эмигранта, даже такого масштаба, как Бунин <…> нелегко. И в этом отношении огромная заслуга перед русскою литературою принадлежит, по справедливости, русско-французскому литератору Сержу де Шессену, стокгольмскому корреспонденту агентства Гавас³⁴, <который> отыскал книгоиздателя Гебера³⁵, вот уже третий год издающего произведения Бунина, и <…> упорно работал над популяризацией имени писателя и над распространением его произведений в Швеции. Он сумел заинтересовать лучших стилистов Швеции творчеством Бунина <…> Спрос на произведения Бунина так возрос, что издатель принужден был в срочном порядке заняться новым изданием бунинской прозы.<…>

Еще посейчас жюри бьется над выработкой нового этикета выдачи премий. Какой посланник будет представлять королю Бунина? Под каким флагом Бунина приветствовать? Русского национального флага формально больше не существует, эмигрант-писатель никаким посланником не защищен. <Однако> присуждение литературной премии Бунину ничего общего с политикой не имеет. Это лишь заслуженное признание художественной ценности писателя и только под этим углом должно быть расценено.<…>

Ивана Алексеевича ждет совсем исключительный прием в Швеции. В его лице нобелевский комитет и русская общественность собираются чествовать русскую литературу».

Илья Троцкий описывает наэлектризованную эмоциями атмосферу тех нобелевских дней, царившую в декабрьском Стокгольме, где «сумеречно, холодно и моросит: не то дождь, не то снег. Не разберешь… – но повсюду слышно, – Бунин, Бунин, Бунин… Самое сейчас популярное имя в Швеции. Оно не сходит со столбцов газет и страниц журналов, глядит из витрин книжных магазинов и складов, а портрет писателя украшает чуть ли не каждый газетный киоск».

А вот, для сравнения, цитата на ту же тему из книги воспоминаний А. Седых:

«Фотографии Бунина смотрели не только со страниц газет, но и из витрин магазинов, с экранов кинематографов. Стоило Ивану Алексеевичу выйти на улицу, как прохожие немедленно начинали на него оглядываться. Немного польщенный, Бунин надвигал на глаза барашковую шапку и ворчал: – Что такое? Совершенный успех тенора»³⁶.

В корреспонденции «Встреча И. А. Бунина в Стокгольме» от 10 декабря 1933 года И. Троцкий писал: