Буря слов 3

Зашёл, вальяжно прошёлся вдоль стеллажа с книгами. Небрежно вынул один томик, пролистал, скривился… бросил на пол и зевнул.

– Слушай… – устало начал Мишка. – Профессор нам дело оставил. Мы должны…

– Должны? – во взгляде Виктора блеснули нехорошие огоньки. Он остановился и в упор посмотрел на Мишку. – Ничего мы не должны. Ни тебе, ни этому дохляку.

– Виктор! – вскинулась Бэлла.

– Что? – разом повернулся к ней волкодлак. Клацнули выросшие зубы. – Я не просил делать меня таким! И ты не просила, и он, – Виктор ткнул пальцем в насупленного Олеся, – тоже!

Мишка ощутил, как больно закололо в груди.

– Ты обязан…

– Обязан? Разве ты не знаешь, что делал твой обожаемый Профессор? – гюрзой прошипел Виктор. – Не помнишь тот, самый первый раз? Когда ты бежал и попался мне?

У Мишки онемел язык. Колотьё в сердце совсем расшалилось.

– Он тебя усиленной магией ударил, идиот! Вот почему ты был спокоен и больше не улепётывал! Он всё время влиял на всех нас чёртовой магией, чтоб подчинялись! Я один мог хоть как-то сопротивляться, а вы…

Виктор харкнул на ковёр, и Мишка вскочил.

– Немедленно прекрати!

– А то что, мальчик? Покажешь мне, чему ещё научился?

На пол, со шкапа, плюхнулся мрачный Олесь.

– Ребятки, ну остыньте… ну не надо так…

Во взгляде Виктора вспыхнуло презрение. Волкодлак скривился, будто вкусив лимон.

– Какой же ты добренький, аж противно! Посмотри на себя, кем ты стал? Садовник, тьфу! Да ты все леса забыл. Да уже не помнишь, как девок, что по грибы пришли, на траве трахал!

Олесь побурел, как свёкла.

– Ну а ты! – не получив ответа, разъярённый Виктор повернулся к Бэлле. – Разве он спросил тебя, подыхающую, готова ли ты жить такой? А ты, другая, помнишь ли, как сладко впиваться в живое мясо? Как славно всю кровушку из парня высосать, а? Или уже забыла? Вижу, вижу, что помнишь! Скоро туман спадёт, ещё неделька – и чары развеются!

– Замолчи, – тихо прорычала Бэлла.

– Ты помнишь. Ты станешь нечистью до конца. И ты, и даже ты, сопляк. Скоро взыграет твоё нутро. Тебя ж Профессор, как гуся нафаршировал, какой только требухи в тебе нет! И всё хищное, всё нечистое!

Виктор зло хохотнул.

– Пошёл вон, – не выдержав, процедил Мишка.

Волкодлак замер, потом – улыбнулся.

– Уйду, не сомневайся. Я за этим и шёл. Но уйду не один. Не так ли?

Виктор посмотрел на Олеся, посмотрел на бескровную Бэллу.

– Вы со мной?

Молчание.

– Со мной?

Тридцать ударов сердца.

Волчья усмешка.

– Ну, дело ваше, – с улыбкой бросил Виктор, но улыбались только губы. – Адью, господа!

Мишка посмотрел туда, где ещё мгновение назад горели его глаза, и медленно, как ветхий старец, сел обратно за стол.

Тишина.

***

Дикий зверь не живёт в неволе. Точнее, живёт, но радости от этого никакой. Особенно, если когда-то ты, способный обращаться в могучего, яростного, отпускал на свободу свою волчью натуру. Мог пластаться над мостовой в прыжке, охотиться в тёмных подворотнях, жрать вкусное, сладкое, исходящее паром мясо, что ещё мгновенье назад ходило на двух ногах…

Зато теперь!

Виктор посмотрел вслед гулящей, ярко размалёванной девке. Эту? Или того, молодчика из деловых?

Дёрнулся было за парнем, остановился.

Нельзя.

Нельзя, Виктор.

Кажется, так первое время уговаривал его Профессор, дав свою кровь, опутав магией. От этого в нём, забывшем честь и совесть, всегда просыпалось что-то людское, хорошее и…

«Катись к чёрту, старый дурень! – мысленно ощерился волкодлак. – Творю, что хочу! Где хочу! И с кем!»

Он не мог ему помешать. Из могилы не особо помешаешь. Если только сопляк с заклинаньем, или с прахом, или с Бэллой и…

Настроение снова стало – хоть вой.

Почему, ну почему они не пошли с ним?

Виктор честил себя кретином, дураком, но не мог, никак не мог выдрать из себя уважение и дружеские чувства к разношёрстной стае. Ведь сколько лет вместе! Даже этот пацан, бойкий сопляк Мишка… даже к нему – вот проклятье! – всё-таки чувствовалось что-то тёплое, самая капелька, хоть он изо всех сил старался его третировать.

«Пошёл вон».

Вот он и убрался. Только радости от этого…

«Ничего. Это всё чары. Скоро колдун, наконец, сгниёт, чары спадут совсем и…»

Виктор замер, уловив среди запахов, что принёс ветер, нечто сладко-медовое. Здесь, в клоаке Москвы? Близ нищей и страшной Хитровки?

И правда. Вон, мелькает нечто светлое среди темноты.

Виктор моргнул, прищурился. Пара? Парочка дворян, ночью, здесь? Что это, жажда приключений?

«Будет вам приключение», – оскалился Виктор, пускаясь по следу.

Неслышный прыжок, разворот тела, слюна, что падает из горячей пасти.

Они обернулись, когда ему оставалось всего-ничего: прыгнуть на первую жертву, чтобы сломать хребет. Виктор увидел голубые глаза и одинаковые, как у близнецов, лица.

– Золотце, смотри!

Лёгкий, медовый запах враз сменился густым, незнакомым… нечеловеческим. Виктор успел моргнуть и попятиться, но поздно.

– Какой славный щеник! Я его хочу! – заявила девушка.

– Сейчас-сейчас, моё золотце, – кивнул её спутник.

И, улыбаясь, поднял руку.

***