Бусы из плодов шиповника

Одним словом, причин может быть множество. И их даже не имеет смысла, по-моему, все обсуждать и расставлять по полочкам. Поскольку это некий нерушимый комплекс, который должен быть основан на прочном фундаменте, коим является, несомненно, любовь, в самом широком понимании этого слова. Ибо любовь, по словам апостола Павла, в его первом послании к коринфянам, характеризуется так: «Любовь никогда не перестает, хотя пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знания упразднятся…»

И это может быть и любовь к своему отечеству, и к близким тебе людям, и к Природе – нашей прародительнице. И, напротив, нелюбовь к ее губителям и к себе самому, если ты лжешь или лукавишь, пусть даже только самому себе…

Да и вообще человек, на мой взгляд, должен стараться видеть Вечные, а не временные перспективы. Тогда и жизнь его становится, во-первых, легче. А, во-вторых, значительнее и осмысленнее. Ибо любой вопрос: «Зачем?» – предполагает какую-то цель.

Зачем человеку Бог, который, как известно, и есть сама любовь: «Бог есть любовь».

А зачем человеку жизнь?

– Зачем мне корабль?

– Чтобы переплыть море.

Или зачем мне какие-то навыки и знания? Наверное, чтобы добиться каких-то своих целей.

– А зачем мне их добиваться? Стоят ли они того? И какова вообще цель человеческой жизни?..

Я думаю, что цель человеческой жизни – это сама жизнь, дарованная нам, из миллионов всевозможных комбинаций, нашими родителями и Творцом…

Впрочем, все это вопросы философские…

И ответы на них могут быть, значит, тоже только философские. То есть, в большинстве своем, все-таки не практические, плохо сопрягаемые с нашей жизнью.

Что же касается лично меня, то я, честно говоря, открою уж вам секрет: больше люблю будни, чем праздники, о которых я здесь в этой непонятной и для меня самого вещи так много и подробно говорил.

Будни же я, прежде всего, люблю за то, что в них все размеренно, четко, предсказуемо. И они не обещают и не предполагают никаких чудес. Ибо обычная, без каких либо трагических потрясений жизнь – это уже и есть настоящее чудо. Надо только научиться это чудо видеть и ценить. То есть, чудеса можно увидеть и в чем-то обыденном. Например, в тонком, ярком серпике луны с синей яркой звездочкой возле этого серпика снизу, в холодном зимнем декабрьском утре с летящим на близкую посадку над рекой самолетом. Или в созерцании тихо, плавно падающих вниз из темноты зимнего утра белых снежинок. «Белое из черного»…

Это и есть поэзия будничной жизни. И как хорошо об этом сказано у Александра Блока в его стихотворении «Ты помнишь? В нашей бухте сонной…»:

Случайно на ноже карманномНайди пылинку дальних стран —И мир опять предстанет странным,Закутанным в цветной туман!

Тем более что праздников, которые всегда, я думаю, попросту не существует.

Не будет горя – не будет и счастья.

Не будет будней – не будет и праздников…

И все-таки праздник, который всегда с тобой, есть.

Это, как я уже сказал, любовь, которая и помещена, по-моему, в нашей бессмертной (хотим мы того или нет, но все мы обречены на бессмертие) душе. И она, как вечная наша надежда на что-то светлое, достойное, счастливое, живет в нашем теле и не дает нам, как и совесть, успокоиться и оскотиниться, постоянно подсказывая нам, что человек рождается не для уныния, а для праздника и счастья.

Помните, как об этом сказано у Сергея Есенина:

О, верю, верю – счастье есть!Еще и солнце не погасло.Заря, молитвенником краснымПророчит благостную весть.

А ведь надежда – это не что иное, как ожидаемая уверенность в чем-то. Ибо без надежды ни один человек жить не может. Даже засыпая, мы все же надеемся, что завтрашний день для нас наступит. А без подобного состояния жизнь человеческая становится просто невыносимой, потому что безнадежной.

Уверенность же, в свою очередь, не может существовать без веры.

Значит, без веры в Бога не может быть и надежды. В лучшем случае это может быть мечта. Но мечта – это лишь игра воображения, некая фантазия, и все.

Именно поэтому надежда у человека верующего никогда не умирает, а переходит в жизнь вечную. Может быть, и не в такую прекрасную в конечном-то итоге. Ибо за все наши деяния нам предстоит дать ответ. Так что мысль моя очень проста. Человек – будь человеком при жизни и относись к другим, так, как бы ты хотел, чтобы относились к тебе. Тогда, возможно, и жизнь людская станет праздником. И только очень глупый или толстокожий, словно бегемот, человек может, по-моему, этого не понимать.

Недаром же Альберт Энштейн утверждал, что: «Есть только две бесконечные вещи: вселенная и человеческая глупость. Хотя насчет вселенной – я не совсем уверен…»

А раз есть бесконечность, значит, должна быть и вечность.

Во всяком случае, хочется, чтобы было все именно так.

И тогда, наверное, много легче будет воспринимать трагизм нашей жизни с заведомо печальным в конце этой пьесы финалом.