Бусы из плодов шиповника

– Ну…

– Ладно!.. Добуривайте до проектной отметки. Опускайте насос. Сколько будет воды – столько будет. Если удастся взять разрешение на 200 метров и ниже – возьмем. И будем разбуривать большим диаметром. А пока здесь заканчивайте. Я поеду, перевезу две бригады на новые места. Подпишу у заказчиков акты о завершении работ и вернусь дня через три к вам. Там решим, что делать. С директором совхоза сам поговорю. Вы не встревайте.

– А мы куда отсюда?

– Отдохнете недельку – раз дома месяц не были. Буровую здесь, в гараже, оставите. Может, глубже придется бурить. Хотя вряд ли. А если не придется разбуривать – поедете в Захал. На кошаре будете бурить.

– А сколько там?

– Семьдесят метров.

– Нормал.

Подошел новый шофер водовозки, один из тех двух человек, которых я послал в бригаду. Его все звали «мать ты моя родная». В миру он был просто Колей. Добрый здоровяк лет тридцати пяти – не женатый.

– Кто же, Павлыч, мать ты моя родная, так спланировал хреново? Сперва комплекс, мать ты моя родная, взгромоздили, потом воды решили добыть. Нельзя разве было сперва пробурить развед-скважины? Здесь бабы нас, мать ты моя родная, изматерили всех, воду таскаючи ведрами. Хреновые вы, говорят, бурщики, раз воды достать не можете. Вам только под юбкой у баб бурить – это вы мастаки. Оно, конечно, мать ты моя родная, под юбкой бурить приятнее, но и обидно как-то. Че будет-то теперь, Павлыч?..

Если бы я знал ответы…

Середина июня.

Любой город в первой доверчивой, не запыленной, непоблекшей еще зелени красив. А старинный город красив особенно.

Я шел на трамвайную остановку, разглядывая дома, умытые ночным дождем. Слышал ненавязчивый колокольный звон из Крестовоздвиженской церкви. Любовался игрой света на ее золоченых куполах. И старался не думать ни о плане, ни о сметах, ни о скважинах вообще, пытаясь угадать, какие дома, например, уже были построены в этом городе, когда и города Питера еще не существовало. Лишь болота были на том месте, а Иркутск вот, уже стоял.

И так не верилось, что через каких-нибудь полчаса начнется обычная по понедельникам говорильня, именуемая планеркой. Что наверняка будет обсуждаться полугодовой план, который трещит по всем швам. Что СМУ с первого места «опускается ниже канализации», как говорят буровики. «Вот он, неизбежный процесс перехода количественных изменений в качественные. Все вроде ничего-ничего. А потом вдруг бац и прореха, которую ничем не залатаешь. Да… нельзя до бесконечности выезжать на «авосях». Нужна техника, нужны кадры. Из ничего – ничего не возникает. И многие, конечно, это понимают. Нельзя не понимать. И все равно начнут собачиться и искать крайнего. Забыв о лете и о том, что они все же люди – не псы цепные. Не могло же управление так захиреть в одночасье. Невозможно больше выезжать на крике, на энтузиазме людском. Вон гидрологи ни разу, пожалуй, за полгода и не выехали к «месту работ». А плановый отдел. Да что это я, в самом деле! Опять о работе. Утро-то какое!»

На планерке все было именно так, как я предполагал…

Дошла очередь и до моего участка.

– Ну! А как у вас дела?!

Когда начальник переходил на «вы» – это верный признак, что он уже на достаточном взводе.

– Вскрытие покажет, как дела, – попробовал я разрядить обстановку.

– Какое вскрытие! Чего? Что за чушь вы несете! Водоноса, что ли, вскрытие?!

– Да это так – шутка.

– Мы здесь не шутки шутить собрались! – багровея, заорал начальник. И его трехэтажный подбородок налился кровью.

Я не люблю, когда на меня кричат. Впрочем, наверное, никто не любит. Просто некоторые как-то умудряются терпеть. Сдерживать себя. Я тоже пробовал несколько раз – у меня не получается.

– Вы привезли незавершенки! – не сбавляя напора, прорычал Задумов.

В это время я старался досчитать до двадцати. Кажется, не досчитал.

– Нет, не привез, Илья Ефимович. И привозить не собираюсь.

Тут надо пояснить кое-какие нюансы для ясности картины.

Переезжает бригада на новое место. Монтирует буровую. Роет шурф для воды, поскольку процесс бурения идет с водой. Переезд, монтаж буровой, перевозка бурового оборудования что-то уже стоят «заказчику» – тому хозяйству, которое нуждается в скважине. Но буровые работы еще не ведутся или только начались. Тем не менее уже можно подписать акт в хозяйстве о том, что бригада приступила к работам и выполнила то-то и то-то на сумму, например, в две тысячи рублей. Это и есть «акт незавершенных работ», или «незавершенка».