Челюсти

Броуди провел всех в гостиную и передал на попечение Эллен, чтобы та познакомила их с Хупером. А сам тем временем, как заправский бармен, принял заказы на напитки: виски со льдом для Гарри, содовая с лимонной корочкой – для Дороти и джин с тоником – для Дейзи Уикер. Прежде чем налить остальным, он еще раз наполнил свой бокал и потом понемногу отпивал из него. Перед тем как вернуться в гостиную, он отпил из своего бокала уже половину, поэтому снова добавил в него виски и лимонада.

Вначале он поднес напитки Дороти и Дейзи, затем вернулся на кухню за напитками для себя и Медоуза. Прежде чем присоединиться к компании, он сделал еще один, последний большой глоток, но в этот момент в кухню вошла Эллен.

– Тебе не кажется, что лучше поумерить свой пыл? – спросила она.

– Со мной все в порядке, – сказал он. – Не стоит беспокоиться.

– Ты не слишком-то любезен, дорогой.

– Неужели? А мне казалось, что я просто очаровашка.

– Ну, это вряд ли.

Он улыбнулся ей и ответил:

– Какая ерунда!

Правда, сразу же понял, что она все-таки права: он явно перебрал. Он отправился в гостиную.

Дети уже поднялись наверх. Дороти Медоуз сидела на диване рядом с Хупером и воодушевленно расспрашивала о его работе в Вудс-Хоуле. Медоуз, заняв стул напротив, молча слушал. Дейзи Уикер уединилась в другом конце комнаты, у камина. Она рассеянно оглядывала все вокруг, и на ее губах застыла легкая улыбка. Броуди подал бокал Медоузу и подошел к Дейзи.

– Вы все время улыбаетесь, – сказал он.

– Разве? Не заметила.

– Может, что-нибудь смешное вспомнилось?

– Да нет. Мне здесь интересно. Ведь я никогда не была в доме полицейского.

– А что вы ожидали здесь увидеть? Решетки на окнах? Часового у дверей?

– Нет, нет, ничего такого. Просто любопытно.

– И что вы для себя решили? Обыкновенный дом, как и у любого нормального человека, разве не так?

– Ну, наверное… Может, и так.

– Что вы хотите этим сказать?

– Ничего.

Отпив немного из своего бокала, она спросила:

– А вам нравится, что вы… полицейский?

Броуди не мог понять, есть ли враждебность в ее вопросе.

– Да, – ответил он. – Это хорошая работа, в ней есть немалый смысл.

– И какой же?

– А то вы не знаете? – сказал он с легким раздражением в голосе. – Поддерживать правопорядок.

– Вы не чувствуете отчуждения?

– А с чего бы мне, черт возьми, чувствовать отчуждение? Отчуждение от кого?

– От людей. Ну, то есть ваша работа, по сути, заключается в том, чтобы говорить людям, чего им нельзя делать. Разве это как-то не выбивает вас из колеи?

В какой-то момент Броуди подумал, что девушка подтрунивает над ним, но она ни разу не улыбнулась, не усмехнулась и ни разу не отвела в сторону свой взгляд.

– Да нет, «белой вороной» я себя не чувствую, – медленно ответил он. – Не понимаю, почему меня должно выбивать из колеи больше, чем вас. Ведь вы работаете в этом… как его… ну, магазинчике?

– В «Безделушке»

– Вот-вот! И чем вы там торгуете?

– Мы продаем людям прошлое. Это дает им утешение.

– Что вы хотите этим сказать? Прошлое? Как это – продаем прошлое?

– Старинные вещи, антиквариат. Их покупают люди, которые ненавидят свое настоящее и хотят покрепче ухватиться за прошлое. Ну, если не за их собственное, так хотя бы за чужое. Как только они покупают себе какую-нибудь старую вещь, то словно возвращаются в прошлое. Могу поспорить, что для вас это тоже важно.

– Что именно, прошлое?

– Да нет, вот такого рода уверенность. Разве для полицейского это не самое трудное?

Броуди бегло осмотрел комнату и заметил, что бокал Медоуза опустел.

– Простите, мне нужно кое о ком позаботиться.

– Конечно. Было приятно поговорить.

Броуди забрал бокал у Медоуза и вместе с собственным отнес на кухню. Эллен насыпала в вазочку кукурузных палочек.

– Где это, черт побери, ты отыскала эту девицу? – спросил он.

– Кого, Дейзи? Я ведь говорила тебе, что она работает в «Безделушке».

– А тебе доводилось с ней разговаривать?

– Да, немного. По-моему, очень милая и смышленая девица.

– Она чокнутая! Очень напоминает некоторых любителей почесать языком у нас в участке.

Он налил сначала Медоузу, потом себе. Подняв глаза, он увидел, что Эллен не сводит с него глаз.

– Да что с тобой? – спросила она.

– Мне не нравится, когда меня оскорбляют в собственном доме.

– Ну, что ты, Мартин. Я уверена, что у нее и в мыслях такого не было! Наверное, она просто была с тобой откровенна, вот и все. Нынче это модно, сам знаешь.

– Если она станет со мной еще откровеннее, я ее выставлю за дверь, так и знай!

С этими словами он взял бокалы и направился к двери.

– Мартин… – окликнула его Эллен. Он остановился. – Ну, ради меня… Пожалуйста.

– Не беспокойся. Все будет отлично.

Он наполнил бокалы Хупера и Дейзи Уикер, а себе доливать не стал. Потом присел на диван и, потягивая виски, принялся слушать какую-то длинную историю, которую Медоуз рассказывал Дейзи. Броуди чувствовал себя неплохо, а на самом деле – даже хорошо, и он знал, что если воздержится от спиртного до ужина, то все обойдется…

В половине девятого Эллен принесла из кухни суповые тарелки и расставила их на столе.

– Мартин, – сказала она, – открой, пожалуйста, вино, а я приглашу гостей к столу.