Челюсти

К тому времени, когда подавали десерт – кофейное мороженое, – Броуди уже чувствовал себя получше. Он съел две порции мороженого и непринужденно поболтал с Дороти. И не смог сдержать улыбки, когда Дейзи рассказала, как на прошлый День благодарения она добавила марихуану в приправу для индейки.

– Забеспокоилась я лишь тогда, – с трудом превозмогая смех, сказала Дейзи, – когда мне позвонила моя незамужняя тетка и спросила, можно ли ей приехать ко мне на ужин. Индейка уже была приготовлена и… заправлена марихуаной.

– Что же случилось потом? – с нетерпением спросил Броуди.

– Что, что… Дала ей кусок индейки без приправы, но она, видите ли, захотела с приправой. Тогда я плюнула – мол, будь что будет – и положила ей большую ложку приправы.

– И?..

– Так вот к концу ужина она хихикала, как девчонка. Даже порывалась танцевать.

– Хорошо, что меня там не было, – сказал Броуди. – Я бы арестовал вас за подрыв моральных устоев старой девы!

Кофе пили в гостиной. Броуди предложил выпить чего-нибудь покрепче, но согласился один лишь Медоуз.

– Рюмочку коньяка, если можно, – сказал он.

Броуди поглядел на Эллен, как бы спрашивая, есть ли в доме коньяк?

– Наверное, в буфете, – сказала она, поняв его взгляд.

Броуди налил Медоузу и тут же подумал, не налить ли себе. Однако не стал, решив не искушать судьбу.

Вскоре после десяти Медоуз начал зевать и сказал:

– Дороти, думаю, нам пора. Мне трудно будет выполнять свой общественный долг, если я задержусь допоздна.

– Мне тоже надо идти, – сказала Дейзи. – В восемь должна быть на работе. Хотя в последнее время торговля идет неважно.

– Не только у вас, моя милая, – сказал Медоуз.

– Знаю. Когда пашешь за комиссионные, это чувствуется как-то особенно остро.

– Ну, надеемся, что худшее уже позади. Насколько я понял нашего эксперта, этот Левиафан нас покинул, – поднимаясь, сказал Медоуз.

– Есть такая вероятность, – сказал Хупер. Он встал. – Мне тоже пора.

– О, не уходите! – воскликнула Эллен. Эти слова она произнесла с каким-то особенным порывом. Осознав это, она смутилась и быстро добавила: – Еще ведь только десять часов.

– Знаю, – сказал Хупер. – Но если завтра повезет с погодой, то хочу пораньше встать и выйти в океан. К тому же у меня машина, и по пути я могу подбросить и Дейзи.

– Было бы замечательно, – сказала Дейзи. Голос ее был, как всегда, ровным и невыразительным.

– Ее могут подвезти и Медоузы, – заметила Эллен.

– Правильно, – кивнул Хупер. – Но мне и в самом деле надо ехать, чтобы завтра рано встать. Но, так или иначе, спасибо.

Они попрощались в дверях – выражения благодарности, обычные комплименты.

Хупер уходил последним. Когда он протянул руку Эллен, та взяла ее в обе руки и сказала:

– Огромное спасибо за акулий зуб!

– Не за что. Рад, что он вам понравился.

– И спасибо, что вы так здорово пообщались с мальчишками. Они просто очарованы знакомством с вами!

– Мне тоже было приятно с ними познакомиться. Хотя вот ведь какая странная штука. Получается, когда я впервые увидел вас, то был в возрасте Шона. Надо сказать, вы почти не изменились.

– Ну, а вы наверняка изменились.

– Надеюсь, что так. Мне очень не хотелось бы оставаться девятилетним на всю жизнь.

– Мы ведь еще увидимся до вашего отъезда?

– Наверняка.

– Замечательно.

Она отпустила его руку. Он коротко попрощался с Броуди и направился к машине. Эллен дождалась, пока последняя машина не отъехала от дома, после чего погасила свет на крыльце и зашла в дом. Она принялась молча убирать бокалы, кофейные чашки и пепельницы.

Броуди принес стопку десертных тарелочек на кухню, сложил в раковину и сказал:

– Кажется, все прошло хорошо.

Он произнес это просто так, ничего не имея в виду.

– Но не благодаря тебе, – ответила Эллен.

– Что?

– Ты вел себя просто ужасно.

– Я? – Его искренне удивил ее злобный тон. – В какой-то момент я почувствовал себя неважно, но не думал…

– Весь вечер – от начала и до конца – ты был просто отвратителен.

– Что за вздор!

– Детей разбудишь.

– Ну и плевать! Я не позволю поливать себя грязью!

Эллен горько улыбнулась.

– Вот видишь? Опять начинаешь…

– Что еще начинаю? О чем ты?

– Не хочу об этом.

– Вот, значит, как? Не хочешь говорить? Но послушай… ладно, я был не прав по поводу мяса. Мне не стоило так горячиться. Извини меня. Но теперь…

– Я же сказала, что не хочу говорить об этом!

Броуди был готов к перепалке, однако сдержался. Он все-таки в достаточной степени протрезвел, чтобы понимать: его единственным оружием сейчас были лишь намеки и грубость. Было видно, что Эллен обижена и вот-вот расплачется. А ее слезы, как в момент наивысшего наслаждения, так и в гневе, неизменно приводили его в замешательство. Поэтому он сказал только:

– Ну, хорошо, прости меня.

Выйдя из кухни, он направился вверх по лестнице.

В спальне, когда он разделся, он вдруг подумал, что причиной всех последних неприятностей является какая-то рыба, безмозглая тварь, которую он в глаза не видел. Эта нелепость даже вызвала у него улыбку.

Он забрался на кровать и, едва коснувшись головой подушки, сразу же уснул крепким сном.

* * *