Челюсти

– Вино?

– На кухне три бутылки. Бутылка белого – в холодильнике, а две бутылки красного – на полке. Можешь открыть все три. Красное лучше откупорить заранее, дать «подышать».

– Конечно, – сказал Броуди, вставая. – Дышать всем нужно, разве не так?

– Кстати, тайр-бучин там же, на полке, рядом с бутылками.

– Тайр… что?

– Тир-бушон, штопор, – сказала Дейзи Уикер.

Броуди коварно улыбнулся при виде того, как Эллен покраснела. Это помогло ему совладать с собственным замешательством. Отыскав штопор, он принялся открывать бутылки с красным вином. Одну пробку он вытащил удачно и довольно быстро. Но вот другая раскрошилась, и кусочки попали в бутылку. Потом Броуди достал из холодильника белое вино и, пока откупоривал его, все силился произнести его название: «Монтраше». Добившись, как ему показалось, сносного произношения, Броуди насухо вытер бутылку кухонным полотенцем и отнес ее в столовую.

Эллен сидела в конце стола, Хупер слева от нее, Медоуз справа. Рядом с Медоузом сидела Дейзи Уикер, а напротив Дейзи – Дороти Медоуз. Место Броуди было в дальнем конце стола.

Броуди, заложив левую руку за спину и встав справа от Эллен, начал наполнять ее бокал.

– Бокал «Монтраше», – объявил он. – Очень хороший год, 1970-й. Отлично его помню.

– Достаточно, – сказала Эллен, слегка приподнимая горлышко бутылки. – До краев не стоит.

– Прости, – сказал Броуди и налил Медоузу.

Покончив с вином, Броуди сел на свое место. Он посмотрел на стоявшую перед ним тарелку супа, затем украдкой оглядел гостей – все действительно ели его, значит, это не было шуткой. Тогда он взял ложку и зачерпнул. Суп оказался холодный и вовсе не походил на суп, но был вовсе не плох.

– Люблю гаспачо, – сказала Дейзи, – но его так сложно готовить, я редко себе это позволяю.

– М-м-м-м-м, – промычал Броуди, зачерпнув вторую ложку.

– А вы часто его едите?

– Нет, – сказал он. – Не очень часто.

– А пробовали когда-нибудь «МиГ»?

– Вроде нет.

– Стоит попробовать. Впрочем, вы, вероятно, не получите удовольствия, так как это противозаконно.

– То есть такую штуку есть противозаконно? Как это? Что же это такое?

– Марихуана и гаспачо. Вместо специй вы посыпаете сверху щепотку марихуаны. Затем немного курите, немного едите. Улетная штука!

Прошла целая минута, прежде чем Броуди понял, о чем она говорит. Но даже когда понял, ответил не сразу. Он наклонил тарелку к себе, доел суп, одним глотком осушил свой бокал с вином и вытер рот салфеткой. Посмотрел сначала на мило улыбающуюся Дейзи, потом на Эллен. Та улыбалась, увлеченно слушая Хупера…

– В самом деле, – сказала Дейзи.

Броуди решил сдерживаться, чтобы не расстраивать Эллен.

– Знаете, – сказал он, – я не нахожу…

– Могу поспорить, что Мэтт пробовал.

– Может быть, он и пробовал. Но я не понимаю, какое это…

– Мэтт, простите, – сказала Дейзи, намеренно повысив голос. Разговор на другом конце стола тут же смолк. – Мне вот любопытно, вы когда-нибудь пробовали «МиГ»? Кстати, миссис Броуди, гаспачо получился потрясающий!

– Спасибо, – сказала Эллен. – Но что такое «МиГ»?

– Однажды довелось, – ответил Хупер. – Но на это я как-то не подсел.

– Вы должны обязательно рассказать мне, – попросила Эллен. – Что это?

– Мэтт расскажет, – сказала Дейзи и, как только Броуди повернулся к ней, чтобы что-то сказать, наклонилась к Медоузу: – Расскажите мне о грунтовых водах.

Броуди поднялся и начал собирать тарелки. Войдя на кухню, он почувствовал легкую тошноту и головокружение, на лбу выступил пот. Но когда он положил тарелки в раковину, малоприятные ощущения прошли.

Эллен вошла в кухню следом за ним и надела фартук.

– Надо, чтобы ты помог мне нарезать мясо, – сказала она.

– О’кей, не вопрос, – кивнул Броуди и принялся искать в серванте нож для мяса и вилку. – Ты-то что об этом думаешь?

– О чем именно?

– Ну, об этом «МиГ»? Хупер объяснил, что это такое?

– Да. Довольно забавно, правда? И вкусно, наверное!

– Откуда ты знаешь?

– Никто ведь не знает, чем занимаемся мы, женщины, когда собираемся вместе в больнице. На вот, режь, – специальной двузубой вилкой она положила кусок баранины на разделочную доску. – Нужно нарезать ломтями толщиной в три четверти дюйма, как для бифштекса.

«Эта сучка Уикер права в одном, – подумал Броуди, полоснув ножом по мясу, – я и в самом деле чувствую себя отчужденным. Причем прямо сейчас».

Отрезав кусок, Броуди сказал:

– Послушай, ты, по-моему, говорила, что это баранина.

– Ну, да, так и есть.

– Но ведь она даже не прожарена. Гляди! – Он поднял отрезанный кусок. Он был весь розовый, а в середине почти красный.

– Все правильно. Такой она и должна быть.

– Да нет! Если это баранина, то не такой! Баранина должна быть хорошенько прожарена.

– Мартин, уж поверь мне. Именно так готовится «бабочка». Точно тебе говорю.

– Не стану я есть сырую баранину! – повысив голос, заявил Броуди.

– Ш-ш-ш! Ради бога, Мартин. Можно потише?

Броуди хрипло прошептал:

– Тогда возьми и дожарь это проклятое мясо обратно, и пусть оно дожарится.

– Оно готово! – сказала Эллен. – Если не хочешь, можешь не есть, но я буду подавать именно таким.