Челюсти

– Все было как тогда… ну, как раньше. «Ну же! – сказала она себе. – Смелей». И слова сорвались с ее уст сами собой: – Знаете, что? Если вы не сможете сегодня работать, ну, то есть, если вы не можете выйти сегодня в океан, то… может… если вы, конечно, не против и если свободны, могли бы вы сегодня со мной пообедать?

– Пообедать?

– Ну, да. Понимаете, если у вас на сегодня нет других дел… Вот я и подумала, что мы могли бы пообедать.

– Мы? Вы хотите сказать, вы, шеф и я?

– Нет, только вы и я. Мартин обычно перекусывает у себя в кабинете. Но мне не хотелось бы нарушать ваши планы. Ну, то есть, если у вас много дел…

– Нет, нет. Все нормально, я не против. Почему бы и нет? Куда пойдем?

– Есть замечательный ресторанчик в Саг-Харборе. «Бэннерс». Доводилось там бывать? – Она надеялась, что нет. Она тоже там не была, а значит, ее там никто не знает. Но зато слышала, что это приличное, тихое и спокойное заведение. И свет там зажигают не слишком яркий.

– Нет, никогда там не был, – ответил Хупер. – Но… Саг-Харбор?! Не далековато ли для обеда?

– Да нет, всего пятнадцать-двадцать минут езды. Могу подъехать туда в удобное для вас время.

– Меня, в общем-то, устроит любое время, я свободен.

– Ну, тогда в половине первого?

– Хорошо, договорились. В половине первого. Увидимся!

Эллен повесила трубку. Ее руки до сих пор дрожали, но она ощущала внутри какое-то необыкновенное ликование. Казалось, заново ожили все прежние чувства. Она с каким-то особым наслаждением вдыхала окружавшие ее запахи. Все звуки в доме, даже самые слабые и едва слышные – скрипы, шорохи, стуки, – симфонией отдались в ее ушах. Сейчас как никогда она почувствовала себя женщиной, женщиной, которая жаждет искушения. Это было невероятное чувство, какого она не испытывала уже давно, – что-то очень теплое и приятное… и непривычное…

Она отправилась в ванную и приняла душ. Побрила ноги и подмышки. Пожалела, что не купила какой-нибудь из тех женских дезодорантов, которые так настойчиво рекламировали. За неимением дезодоранта напудрилась и опрыскала себя духами. Все тело, не забыв про самые сокровенные места…

В спальне было зеркало во весь рост. Встав перед ним, Эллен принялась придирчиво себя разглядывать. По-прежнему ли она хороша? Не откажут ли ей? Она упорно занималась гимнастикой, чтобы держать себя в форме, сохранить гибкость и выглядеть моложе своих лет. Нет, она не допускала и мысли о том, что может быть отвергнута.

Отражение в зеркале ей понравилось. Морщин на шее было мало, и они были почти незаметны. Лицо чистое и гладкое. Никаких припухлостей или мешков под глазами. Она выпрямилась, повернулась боком и с восхищением скользнула взглядом по своей груди. Она была безупречна. Талия была тонкой, живот плоским – достойная награда за бесконечные часы упражнений после рождения второго ребенка. Единственной проблемой, хоть и небольшой, были, по ее мнению, бедра. Как ни крути, но их все-таки трудно было назвать девичьими. Они явно свидетельствовали о материнстве. Это были бедра матери семейства, как однажды заметил Броуди. Вспомнив об этом, она вдруг почувствовала угрызения совести, но на фоне охватившего ее возбуждения они тут же пропали. Ноги у нее были длинные и, несмотря на пышные бедра, стройные. Идеальные ступни и лодыжки, аккуратно подстриженные ногти могли привести в восхищение даже самого строгого ценителя.

Она надела свою больничную форму. Из глубины шкафа достала целлофановый пакет, куда положила очень маленькие трусики, бюстгальтер, туфли-лодочки на низком каблуке, аккуратно сложенное бледно-лиловое шелковое платье, дезодорант, пластмассовую бутылочку с гигиенической пудрой, зубную щетку, тюбик зубной пасты. С пакетом она направилась в гараж, бросила его на заднее сиденье своего «Фольксвагена-жука». Сев в машину, она завела ее и поехала в Саутгемптонскую больницу.