Человек с синдромом дна

Мне очень нравится, как советские называют либерализм «бесчеловечным». Ну это из серии про «бездуховный Запад и загнивающий капитализм». Современный язык и стиль мышления чудовищно контрастирует с этой словесной клишированной архаикой. А ежели серьезно — человечней либерализма ничего не придумано. Ну если в термине человечность вообще искать какой-то позитивный (он же полезный, рациональный, он же гуманистический (извините) смысл. Гуманизм следует понимать как общественный эгоизм, индивидуализм, а не как-то там абстрактно. Ибо абстрактного человека не существует.

* * *

Полагаю, ультрабогатому человеку умирать тяжелее всего. Но именно такую смерть я назвала бы осознанной.

* * *

Апокалипсис — это по крайне мере справедливо. Этакий некрокоммунизм. Под справедливостью я полагаю ту ситуацию, где Социальную Личность уже не беспокоит вопрос конкуренции. После «смерти бога» выше Социальной Личности — Личности нет.

* * *

В случае психопата (повторюсь, это мой любимый тип) мне всегда казалось важным довести до предела, до (выносимой) крайности именно черты «патологические», антисоциальные (в рамках закона, конечно). Я бы назвала это натягиванием человека на гения.

К слову, психиатрию, психологию и психоанализ можно считать науками лишь в тех пределах, где они внесоциальны. К сожалению, пределы эти крайне малы.

И подобные науки являются, конечно, служителями диктатуры. В первую очередь.

* * *

«Идешь к женщине, не забудь хвостик Иа-Иа» — как приговаривал Денщик мой, Ванька.

Многие ницшеанцы, прошу заметить, тайные мазохисты, безвольные личности, маменькины сынки. В их глазах всегда просвечивает мутноглазая, печеночная бычья печаль. При приближении зрачок их становится будто бы бульонисто-склизким. Это страх, коий они выделяют из каждой поры, словно медузные какие-то сущности, чтоб присосаться к миру. Иначе — они отваливаются, как-бы теряются. Испытывают отчуждение, одиночество, как-то так.

* * *

Понимание безнадежно. Надежду оставляют интеллектуальным нищим.

* * *

Признаком «взрослости» считают готовность к смерти. Но. Человек, готовый к смерти — не «готов» к смерти. Он уже умер.

Д. Дворня

Некоторые привилегированные слои полагают себя аристократией. На самом деле — номенклатура происходит от одного персонажа Салтыкова-Щедрина — а именно — хозяйского камердинера, потребляющего только те эмоции, которые ему выдают. То есть — вся элита, которую мы имеем — это вышколенная дворня.

* * *

Пропаганда плюс силовой ресурс — то, что дает правду. Никакой абстрактной правды кроме онтологического понимания сути природы вещей и некоторого количества научных законов не существует.

* * *

Новый год — это два потерянных месяца. Дела не делаются в декабре, потому что скоро. И в январе — потому что уже. Ничего хорошего в новом году, как известно, не случается. Все та же советская чушь — пьяные мужички, дурнопомаженные и скороухоженные женщины, некрохолодец, остервенелые фейерверки, речь президента, совкино, гологнь. Сама я не справляю. Но люди говорят. Денщик мой каждый Новый год утыкался в салат оливье. И даже не из мазохизма, а от верности Традиции. Человек знающий, что его ничего не ждет верен традиции. Чем хуже традиция, тем больше верен. Так вышло. Потому все, чего у вас не было в том году и не стало в этом, того еще больше более не будет. Поэтому не желаю. ТакЪ.

* * *

Нелюдь под шубой — Венера в Мехах. В своем окончательном сверхчеловеческом пределе.

Родина-мать-некрофилия

А «груз 200» никого в Россиюшке не отрезвляет. Он как-бы успокаивает и дает такую томно-тоскливую, водочную прелестную меланхолию, такой войно-валиум, такую грудастую домохозяйку из агитпроповского кино, еще не успевшую, да и не смогшую распластаться собственной красочной смертью в мехах.

Так русские матери бегут от потрепанных в злой горошек халатцев, от морщин, старости и уродства, от бессмыслицы тотальной бытия, которую вдруг слизнуло сладостное отчаянье и утробно прокатилось где-то по неатрофировавшейся еще, еще страстной плоти, и там предоргазменным каким-то христианским озарением-катарсисом, остановилось что-то схлопнулось. И успокоилось шаловливым анонимным чудовищем, связанным с этим миром ненасытной утробной глоткой, превосходящей всякую бездну в беспощадной и хохочущей своей глубине.

Ваши матери — ваши убийцы.

Принц Оранжевых Утр

(детское)