Через века и страны. Б.И. Николаевский. Судьба меньшевика, историка, советолога, главного свидетеля эпохальных изменений в жизни России первой полови

Следуя примеру Николаевского, через много лет американский историк Александр Далин – сын эмигранта и соавтора Николаевского Давида Далина, видный американский специалист по истории СССР и Восточной Европы[736], опубликовал в сборнике памяти Бориса Ивановича развернутую статью об одном из фактов полуфиктивного русского самоуправления на оккупированной захватчиками территории СССР в районах городков Локоть и Лепель, где размещалась так называемая «бригада Каминского», организованная немецким командованием в качестве вспомогательной силы в борьбе против партизан

[737]. По этому поводу между Николаевским и некоторыми другими меньшевиками, особенно Даном, который в последние годы жизни все больше и больше склонялся в сторону сближения с СССР, хотя теснее, казалось бы, Дану и приблизиться уже было некуда, возникли острые споры, углубившие столкновения прошлых лет. Направляя свои критические стрелы против Николаевского, который в военные годы «осмеливался» открыто критиковать главного союзника США – Советский Союз – и его лидера Сталина, Дан заявлял, что эта позиция граничит с пораженчеством по отношению к Советской России. Николаевский отвечал той же монетой, утверждая, что Дан позабыл социалистические принципы и поддерживает антинародный диктаторский режим Сталина. Негодуя, Борис Иванович сообщал Сапиру 9 июня 1942 г.:

«Об отношениях с Даном можно было бы написать очень многое, но именно поэтому лучше не писать. Мое мнение: он уже перешагнул Рубикон; с нами… его теперь не связывает даже фразеология. Он сознательно считает возможным бороться с нами всеми способами с целью прямой помощи… его вчерашнему противнику»[738]

.

С подачи Дана еще в 1942 г. Заграничная делегация назначила комиссию для расследования слухов о том, что у Николаевского был якобы произведен обыск в связи с арестом в США «русского фашиста A.A. Вонсяцкого». Только в 1944 г. комиссия пришла к выводу, что слухи были «провокационными». Но Дан остался результатами расследования крайне недоволен[739]. В знак протеста против того, что Николаевский не был наказан по партийной линии, Дан вышел из состава Заграничной делегации и редакции «Социалистического вестника»

[740].

В послевоенных условиях политическая деятельность русских зарубежных социалистов не давала и не могла дать каких-либо практических результатов. Тем не менее Борис Иванович полностью от нее не отказался даже после того, как в 1951 г. была распущена Заграничная делегация меньшевиков, которые на родине – в СССР – давно уже не существовали. В середине 50-х наш герой продолжал оставаться членом правления группы РСДРП в Нью-Йорке[741]

, хотя сама эта группа состояла почти исключительно из людей весьма почтенного возраста и молодежью не пополнялась. Николаевский не прекращал сотрудничать также с Керенским, который в 1951 г. возглавил переведенное из Парижа в Нью-Йорк Российское народное движение, стремившееся объединить политически разнородные ветви русской эмиграции и с Комитетом друзей русского народа, образованным американцами русского происхождения, в основном связанными с Гарвардским университетом. В свою очередь, эти организации установили связь с образовавшимся в августе 1951 г. в Штутгарте Союзом борьбы за освобождение народов России (СБОНР), в котором наибольшим влиянием пользовались эмигранты последнего поколения, большинство которых во время войны имело отношение к власовскому движению.

В результате длительных переговоров, столкновений и компромиссов, в конце концов в октябре 1952 г. был образован Координационный центр антибольшевистской борьбы, имевший свое бюро в Мюнхене, под руководством известного историка Мельгунова. В него вошли двенадцать эмигрантских организаций, включая Лигу борьбы за народную свободу, которую представляли Николаевский и Зензинов. Сколько-нибудь значительной активности этот центр, не располагавший к тому же ни полномочиями, ни кадрами, ни материальными ресурсами, не проявил. Все же, имея в виду намечавшееся расширение рамок координации деятельности эмигрантских организаций и включение в объединенный фронт нескольких национальных объединений, Николаевский обдумывал и с программно-теоретических, и с практических позиций сложную и животрепещущую национальную проблему. Именно на этом фоне появилась его статья «Национальный вопрос и демократия»[742], в которой исторический обзор преследовал цель подойти к практическим выводам.

Николаевский полагал, что прямой национальный сепаратизм в старой России не существовал, хотя элементов недовольства на национальной почве было немало. Ситуацию резко изменила гражданская война, причем в основе ее, по мнению автора, лежали факторы экономические: происходило ограбление окраинных земледельческих районов, что повлекло за собой развитие центробежных сил, тенденцию национального сепаратизма. В эмиграцию пришли уже оформленные замкнутые национальные группировки, сторонившиеся сотрудничества с эмиграцией общероссийской.