Через века и страны. Б.И. Николаевский. Судьба меньшевика, историка, советолога, главного свидетеля эпохальных изменений в жизни России первой полови

Подчеркивалось, что Власов провозглашал союз с Германией и борьбу с Западом, но воздерживался от преклонения перед фюрером. По мнению Николаевского, это делалось с благословения самих германских попечителей движения, умевших найти способы повышения эффективности пропагандистской работы среди русских. Для работы в РОВ под Берлином была образована школа пропагандистов, в которой преподавали бывшие советские военные комиссары и партийные работники, обладавшие опытом идеологической обработки людей. В то же время Гитлер продолжал относиться к власовскому движению крайне подозрительно. Изначально разрешив, он вскоре запретил открытые выступления Власова (несколько его выступлений, состоявшихся весной 1943 г. в Пскове и окрестностях, были проникнуты идеями русского национализма и пользовались успехом). Сам же генерал был отозван в глубь Германии. Из-за того, что Власов отказался высказываться по еврейскому вопросу, на него было оказано давление, в результате чего появилось сдержанное по форме, но антисемитское по содержанию заявление: Русский комитет не представляет и не может представлять евреев, так как они не являются одним из народов России.

После появления в «Новом журнале» первой части работы автор получил много писем с дополнениями, исправлениями неточностей, разъяснениями. В связи с этим ко второй публикации было дано примечание, в котором, в частности, говорилось:

«Поскольку возможно, эти сообщения мною используются в тексте. Сводка фактических исправлений, относящихся к уже напечатанным главам, будет дана в конце очерков. Что же касается дополнений, которые иногда дают весьма любопытные детали, то, к сожалению, использовать их далеко не всегда возможно, так как имеющееся в моем распоряжении количество страниц ограничено. Мои очерки, конечно, ни в коем случае не претендуют на полноту: о таком огромном по своему размаху и важном по историческому значению явлении, как пораженчество 1941–1945 гг., в будущем будет написано немало книг. В частности, я должен совершенно устранить из обзоров события, имевшие место, так сказать, на периферии движения. Лицам, которые присылают мне материалы и сообщения, я приношу здесь искреннюю благодарность. Установить подлинное лицо пораженчества важно для будущего. Считаю нужным еще раз подчеркнуть: я поставил себе за правило называть имена лишь тех лиц, которые уже погибли, или тех, которые уже названы в печати. Это относится и к тем лицам, которые прислали мне свои поправки и дополнения»[732]

.

Из этого примечания, равно как и из указания в конце второй публикации: «Продолжение следует» – с полной определенностью вытекало, что в следующих номерах статья будет продолжена. Однако следующий, 20-й номер «Нового журнала» появился без материала Николаевского, причем никаких объяснений редакции дано не было. По всей видимости, в редакции и в связанных с ней кругах приняли решение не публиковать работу о советском пораженчестве в военные годы, так как это могло быть расценено как реабилитация коллаборационизма, хотя очевидно, что Николаевский пытался всего лишь дать объективный анализ одного из эпизодов истории Второй мировой войны. Русская эмиграция, глубоко ненавидевшая нацизм и все то, что было с ним связано, выступила против расследования темы Власова на страницах уважаемого эмигрантского журнала. Николаевский вынужден был под внешним давлением прекратить свою публикацию о Власове.

В коллекции Николаевского сохранилась масса документов, воспоминаний, интервью, записных книжек и других материалов и сведений о власовском движении, собранных как в период подготовки работы о пораженчестве, так и в следующие годы[733]. Жесткую отповедь Николаевскому попытался дать его коллега и однопартиен, Г.Я. Аронсон, направивший письмо в редакцию «Нового журнала», изобличавшее власовцев и носившее чисто политический характер[734]

. По адресу Бориса Ивановича он бросил упрек, что тот спешит с исторической оценкой власовского движения «в угоду политическо-практическим целям», что Николаевскому свойственна «явная тенденция во что бы то ни стало оправдать исторически и реабилитировать морально власовское движение». Отсюда вытекало суждение, что эта точка зрения – глубоко ошибочная и вредная, что в статье ничего не доказывается. Аронсон приписывал автору выводы, которых не было в статье.

Николаевский ответил спокойно, но твердо, подчеркивая необходимость всестороннего изучения исторических явлений, в частности происхождения и характера власовского движения, его неординарной сущности, его положения в оккупированной нацистами Европе[735].