Черный вензель

Василий глянул коротко ему в лицо, кивнул и открыл дверь почти настежь. За ней ничего не изменилось, и шкуры на дальнем крюке все так же не было. На цыпочках прокрались мимо круглых окошек, обогнули выпирающий из противоположной стены металлический шкаф неизвестного назначения, и Редкий увидел… Еще пять других дверей, только сплошных, без окошек, металлических. Зато рядом с каждой на встроенном в стену низком столике светился плоский монитор. Едва справляясь с дыханием, Эдуард шагнул к первому, сложился пополам.

На картинке четко и ясно была видна квадратная комната без окон, с голыми белыми стенами. Справа – невысокий стол со стулом, единая конструкция, наверняка еще и вделанная в стену. Слева – кровать без ножек и спинок, да что там, просто матрас из какого-то поблескивающего материала. Ни намека на белье.

На этом странном приспособлении лежала, свернувшись калачиком, малышка – годовалая или чуть постарше. Совершенно голая, темные прямые волосы коротко пострижены. Девочка не пыталась прятать лицо от яркого света, она давно к нему привыкла. Одна рука малышки свисала с подобия кровати на пол, в ней была зажата какая-то игрушка, вроде кукла, довольно корявая. Наверняка пол там тоже был теплый, и девочка не мерзла, но у Эдика сердце зашлось от жалости к ребенку, ничего не понимающему, с дремлющим разумом, живущему без любви и заботы. Сталкер молча стоял рядом с ним. Как на похоронах стоял, голова опущена, руки судорожно прижаты к бокам.

Редкий приставным шагом сдвинулся ко второму экрану. Камера точно такая же, но на кровати спал на спине мальчик лет четырех, волосы разметались по матрасу. Игрушка – деревянная сабелька в половину его роста – прислонена к стулу. Эдуард, не отдавая себе отчета, переместился вплотную к двери. А что, если проникнуть внутрь, подхватить мальчишку на руки, унести отсюда? В этом случае наверняка начнется расследование, и уж он, Эдик, молчать не станет… Вот только как пронести ребенка через все эти этажи? Да и дверь не так проста, нет в ней ничего похожего на ручку или хотя бы на отверстие для ключа. Редкий провел обеими руками по гладкому металлу в поисках скрытого механизма.

Звук, похожий на испуганный всхлип, заставил его отдернуть руки и найти глазами санитара. Тот обнаружился у последнего монитора. И не поступок Эдика вызвал у него мгновенную синюшною бледность и вылезшие из орбит глаза, а что-то увиденное на экране. Редкий метнулся к нему.

* * *

– Входите, – сдержанно произнесла Элла, отступая на порог комнаты, чтобы все пятеро уместились в крохотной прихожей. – Я ждала вас, чай уже заварила, оладьи пожарила.

Скидывая обувь и куртки, ребята успели обменяться понимающими взглядами. Что ж, Элла не пыталась делать вид, что все в порядке, а у того, что она долгое время жила, так сказать, на две личности, есть нейтральное объяснение. Значит, разговор состоится и нежелательные меры не понадобятся.

Цепочкой с заходом в ванную прошествовали на кухню, где уже все было готово: бутерброды на блюде, оладьи в прозрачной кастрюльке под крышкой, печенье, чайные чашки. Хозяйка задумчиво прислонилась спиной к холодильнику.

– Мы очень рады, что вы вернулись, – сказала Злата, присаживаясь на табурет и тут же вскакивая, чтобы помочь разливать чай. Она привычно наклоняла голову, чтобы случайно не встретиться с хозяйкой взглядом. – А как Эдуард, он правда…

– Вернется к нам прежним? – подхватил Угушев.

– У вас руки совершенно зажили, и следов не осталось, как же здорово, – застенчиво произнесла Таня.

– Да, Эдик вернется к нам прежним, с двумя глазами, – кивнула и наконец улыбнулась Элла. – Хотя не так быстро, как я.

– В Институте творят чудеса? – глядя ей прямо в глаза, спросил Платон Воронцов.

Элла выдержала его взгляд, разве что на щеках расцвели багровые пятна.

– Да, в Институте действительно творят чудеса. Я испытала это на себе, причем не один раз. И сейчас расскажу вам то, что знаю сама. Я давно так решила. Но вы, похоже, тоже кое-что разведали, так? Поде́литесь?

– Конечно, – сказал Понедельник. – Но после вас, Элла, хорошо?

Чай в чашках давно остыл – только Маго без проблем соединил еду с важным разговором, – когда все карты были выложены на стол, тайны раскрыты, все несказанное произнесено.

– Теперь я должна спросить: сможете ли вы доверять мне после того, как все узнали? – твердым голосом спросила Элла. – С учетом того, что я продолжу работать на Институт.

– Но вы ведь сможете… помогать и нам тоже? – заливаясь краской, скороговоркой спросила Вика.

Элла слегка удивилась: обычно эта застенчивая девочка помалкивала.

– Буду, конечно же, – ответила она. – Похоже, моя судьба быть двойным агентом. Только в Институте тоже не идиоты работают, так что…

Закусив губу, она отвернулась к окну, попыталась сдержать слезы. Ощутила горячую ладонь Тани Милич на своем плече.

– Не переживайте за сестру, они наверняка и так ей помогут, это же для них интересный случай, да ведь?

Ответить Элла оказалась не в силах.