Черный вензель

То, что происходило потом, Эдик помнил плохо, как долгий, муторный сон. Маленький Василий с упорством муравья тащил его на себе, двухметрового и ни на что не годного. Засовывал в люки, волочил волоком по коридорам и лестницам. Тело горело, пот струился по лицу и под одеждой, вместе с ним, казалось, вытекали силы и сама жизнь. Хотелось умолять санитара оставить, бросить его, и в конце концов Эдуард даже принял решение: вот досчитает до ста и попросит.

– Наш этаж, – выдохнул сталкер на счете шестьдесят, и Редкий не поверил своим ушам.

Путь казался ему непреодолимым. Впервые за все время он осмысленно глянул по сторонам, обнаружил себя в светлом квадратном помещении, где рядком стояли моющие пылесосы.

– Где это мы?

– В хозблоке. Тут наше санитарское хозяйство. Дома!

– А как сюда вошли? Ты говорил, все двери блокируются при тревоге.

Вася слегка удивился, глянул встревоженно:

– Друг, так ведь давно уже тихо, и электронные ключи снова работают. На браслетах никаких указаний.

Эдуард прислушался – в самом деле, тишина, а звенит только у него в ушах. И браслет снова поблескивает у него на запястье, но не его, а бирюзовый.

– Ты сейчас вроде как санитар, имеешь право находиться в этом блоке, – пояснил санитар. – Но сейчас нужно тебя как можно быстрее дальше отправлять, наверняка после отбоя медперсонал пойдет по палатам. Может, уже хватились тебя. Если что, скажем, что ты со мной в картишки играл, когда тревога завыла.

– Не попадет тебе? – рассеянно спросил Редкий.

Василий лишь рукой махнул:

– Попадет, но разве это сейчас меня волнует!

– А что? – напрягся Эдик. – Тревогу отменили, значит, в порядке все, разве нет? Малышку ту поймали, детей снова заперли.

Он горько усмехнулся про себя: вот ведь, называет порядком то, что на деле есть жесточайшее преступление.

– Да кто его знает, поймали или нет, – нахохлился Вася. – Могли просто определенную зону оцепить, а тревогу отменили, чтобы больных не беспокоить, и так жалобы с утра посыплются. Сам знаешь, какой у нас тут контингент лечится, сплошь золотые шишки. У меня сейчас две заботы: тебя до палаты доставить, чтобы никто не подкопался, и убедиться, что с Машенькой все в порядке.

– С кем?! – даже не понял поначалу Эдик. А поняв, завопил: – Вась, да ты чего! Ты же не пойдешь ее навещать, в самом деле!

– Думаю, что схожу все-таки, – после недолгого раздумья коротко отозвался санитар.

– Василий! – взвился Редкий. – Твоя Машенька – дерево, что с ней-то могло случиться?!

– У этого дерева душа имеется, – отчеканил Вася таким строгим голосом, что в другой раз Эдик бы заткнулся. Но не сейчас.

– Ты со мной так рисковал, всю дорогу тащил на себе. А прежде к жизни возвращал, все руки отбил. Да ты на ногах еле стоишь! Пообещай, что отведешь меня, а потом отправишься в свою комнату отдыхать!

– Ладно, пошли, – распорядился санитар, снова подставляя плечо, но на его лице Эдик успел прочитать непреклонную решимость поступить по-своему.

Удивительно, но у них все получилось. Едва ступили в отделение, как оказались в гуще оживленных событий. Свет горел везде, все палаты – настежь. Бегали растрепанные медсестры, по коридору и в холлах нервно сновали больные. Перепуганные санитарки спешили с подносами, на которых стояли личные заказы разбуженных пациентов: соки, бутерброды, даже суши. Возле самой палаты Редкого пациенты взяли в тиски одного из профессоров, громогласно требовали разъяснений, с какого перепугу среди ночи завыла сирена и из палат было не выйти.

– Господа, технический сбой, – степенно басил тот, выставив перед собой крупные желтоватые ладони. – Руководство приносит всем свои извинения. Расходитесь по палатам и отдыхайте дальше, господа!

Мрачный мужчина с очень прямой спиной, наверняка большой начальник, подметил недобрым голосом, что ему жутковато оставаться в палате после такого инцидента.

– О, никаких проблем, могу оформить выписку прямо сейчас, – встрепенулся профессор. – Вы ведь на машине? Охрана проводит и вещи отнесет, шофера выделим.

Пациент мигом сдулся и исчез за своей дверью. За спинами других недовольных его примеру последовал Эдик. Маленький санитар шмыгнул следом, заботливо помог ему надеть свой браслет и лечь под одеяло, посоветовал:

– Ты завтра попроси о полном обследовании, скажи, поплохело что-то. Неизвестно чем эта заморозка тебе аукнется. Вот только… – Он тяжко вздохнул.

– Как синяки на моем теле объяснить?

– Ага. При некоторых болезнях, слыхал, появляются, только как бы тебя от чего ненужного не начали лечить.

– «Мой дядя вылечил целое племя от депрессии и отсутствия аппетита, – с удовольствием процитировал Редкий. – К сожалению, он поздно узнал, что они каннибалы».

– «Как сказал психоаналитик, приятных снов, которые мы обсудим за завтраком», – не остался в долгу маленький санитар. – Побегу тогда.

– Вась! – Эдуард вдруг совсем по-детски ухватил друга за ладонь. – Но ты ведь не полезешь подчищать за нами или Машеньку свою утешать? Ты же к себе сейчас?

– Лежи уж, нарушитель режима, – проворчал сталкер добродушно, освободив руку. – Раскомандовался тут. Чего как маленький-то?