Четвертый Кеннеди

— Ты должен понять, что в той ситуации было гораздо проще не вмешиваться в естественный ход событий. Бушевал политический кризис, Конгресс собирался объявить Френсису Кеннеди импичмент. И меня вдруг осенило: если бомба взорвется, маховик закрутится в обратную сторону. Вот я и приказал Питеру Клуту не допрашивать Гризза и Тиббота. Потому что мне хватало времени, чтобы провести допрос самому.

— Налей мне еще чая и дай кусочек торта, — попросил Оракул. Положил в рот кусочек торта, оставив крошки на бесцветных губах. — Да или нет: ты допрашивал Гризза и Тиббота до того, как взорвалась бомба? Ты получил от них информацию, которую потом положил под сукно?

Кристиан вздохнул:

— Они же дети. Я выжал их досуха в пять минут. Поэтому я и не хотел, чтобы Клут присутствовал на допросе. Но я не хотел, чтобы бомба взорвалась. Просто все произошло очень уж быстро.

Оракул рассмеялся. Смех его напоминал сухой кашель: хэ-хэ-хэ.

— Это теперь тебе кажется, что все произошло очень быстро. А тогда ты с самого начала решил, что не будешь предотвращать взрыв. Еще до того, как приказал Клуту не допрашивать их. Ничего тебя не осеняло, ты все тщательно спланировал.

Кристиану Кли оставалось только поражаться проницательности старика. Так ведь оно и было.

— И все для того, чтобы спасти своего героя, Френсиса Кеннеди, — продолжил Оракул. — Человека, который не может сделать ничего плохого, разве что разожжет огонь, в котором сгорит весь мир. — Оракул положил на столик коробку тонких гаванских сигар. Кристиан взял одну, закурил. — Тебе повезло, — заметил Оракул. — Погибли в основном никчемные люди. Пьяницы, бездомные, преступники. И преступление это не такое уж значительное. По крайней мере, для истории человечества.

— Френсис дал мне добро, — ответил Кли, и эти слова заставили Оракула нажать кнопку на подлокотнике, которая поставила спинку кресла в вертикальное положение.

— Наш святой президент? Он — такой же заложник собственного лицемерия, как и остальные Кеннеди. И никогда не принял бы участия в таком деянии.

— Может, я просто стараюсь убедить себя в этом. Разумеется, он ничего такого не говорил. Но я слишком хорошо его знаю, мы стали чуть ли не братьями. Я попросил его подписать указ о допросе с использованием сканирования мозга. И Френсис мне отказал. Разумеется, не без оснований. Сослался на права человека и гражданина. В полном соответствии с его характером. То есть до убийства дочери иначе Кеннеди поступить не мог. Но подписать указ я просил его после

ее смерти. Помнишь, он уже приказал уничтожить Дак. И пригрозил, что сотрет с лица земли весь Шерхабен, если заложники не будут освобождены. Так что характер его изменился. И новый Кеннеди подписал бы указ. А отказываясь поставить свою подпись, он бросил на меня такой взгляд, что я сразу понял его намерения: он хотел, чтобы бомба взорвалась.

Дремы у Оракула как не бывало.

— Все это значения не имеет. Задницу надо прикрывать тебе. Если Кеннеди не переизберут, ты можешь провести в тюрьме долгие годы. Даже если переизберут, тебе будет грозить опасность.

— Кеннеди выборы выиграет, — уверенно ответил Кли. — А потом все будет в порядке. — Он запнулся. — Я его хорошо знаю.

— Ты знаешь прежнего Кеннеди, — уточнил Оракул и тут же словно потерял интерес к теме. — Как насчет вечеринки по случаю моего дня рождения? Мне сто лет, а всем на это наплевать.

Кристиан рассмеялся:

— Мне — нет. Не волнуйся. После выборов устроим тебе прием в Розовом саду Белого дома. Отметим твой день рождения по-королевски.

Оракул улыбнулся, но тут же лицо его стало серьезным.

— И твой Френсис Кеннеди будет королем. Ты понимаешь, не так ли, если изберут и его, и подобранный им Конгресс, он станет диктатором?

— Это маловероятно, — покачал головой Кристиан Кли. — В нашей стране никогда не было диктатора. У нас есть предохранительные механизмы… Иногда мне кажется, что их слишком много.

— Наша страна молода. Нам предстоит еще много чего испытать. А дьявол умеет маскироваться, как никто.

Они помолчали, потом Кристиан поднялся. При расставании они лишь касались ладонями: хрупкие косточки Оракула крепкого рукопожатия не выдерживали.

— Будь осторожен, — предупредил Оракул своего крестника. — Когда человек стремится к абсолютной власти, он обычно избавляется от своих ближайших сподвижников, тех, кто знает его секреты.

Глава 22

Федеральный судья освободил Генри Тиббота и Адама Гризза.

Прокуратура не стала спорить с тем, что арест был проведен незаконно. Прокуратура не стала спорить с тем, что ордеров на арест не было. Адвокаты Гризза и Тиббота нашли все возможные юридические зацепки.

Америка кипела от ярости. Люди винили администрацию Кеннеди, проклинали судебную систему. Толпы, собиравшиеся на улицах и площадях крупнейших городов, требовали смерти Гризза и Тиббота. Формировались группы добровольцев, чтобы исполнить приговор народа.

Гризз и Тиббот улетели в Южную Америку и растворились в джунглях. Богатые родители позаботились о том, чтобы найти им надежное убежище.

* * *