Четвертый Кеннеди

«Нью-Йорк таймс мэгезин» недавно опубликовал статью о сексуальных нравах Капитолийского холма, где размещались Сенат, Палата представителей и сотрудники законодателей. В статье указывалось, что население Капитолийского холма, с учетом 100 избранных сенаторов, 435 конгрессменов и их аппарата, составляет многие тысячи человек, больше половины из них — женщины.

В статье высказывалось предположение, что в большинстве своем эти люди не чураются секса. Поскольку работать всем приходилось много, зачастую очень напряженно, чтобы завершить то или иное дело к конкретному, обычно очень жесткому сроку, сотрудники практически не располагали свободным временем, а потому им приходилось искать способы снятия стресса прямо на работе. В статье отмечалось большое количество диванов в помещениях, отведенных для работы сотрудников — как сенаторов, так и конгрессменов. Для обслуживания сотрудников Конгресса существовала специальная клиника, в которой, помимо прочего, они могли без лишнего шума излечиться от венерических заболеваний. Документация клиники не предназначалась для посторонних, но автор статьи заявлял, что уровень заражений среди сотрудников Конгресса выше, чем в среднем по стране. Автор объяснял это не беспорядочностью половых связей сотрудников, а их ограниченной численностью: в более-менее замкнутой системе заболевания распространялись быстрее. Автор задавался вопросом, как весь этот блуд влиял на уровень законотворчества на Капитолийском холме, который он обозвал «Кроличьим заповедником».

Сола Тройку статья обидела. Шесть дней в неделю он вкалывал по шестнадцать часов, случалось, приходил на работу и в воскресенье. Но ведь он, как и любой гражданин, имел право на нормальную сексуальную жизнь, не так ли? Черт побери, не было у него времени ходить на вечеринки, знакомиться с женщинами, ухаживать за ними. Все могло происходить только здесь, в бесчисленных комнатах и коридорах, под мерцание компьютерных дисплеев и перезвон телефонов. Приходилось укладываться в несколько минут, решая вопрос двумя-тремя фразами и многозначительной улыбкой. Этот гребаный репортер «Таймс» ходил на светские рауты, приглашал кого-то на ленч, подолгу беседовал с коллегами-журналистами, даже снимал проституток, но почему-то не делился с читателями самыми пикантными подробностями своей жизни. Зато позорил тех, кто вкалывал, не разгибая спины.

Тройка зашел в личный кабинет, прошествовал в ванную, со вздохом облегчения сел на унитаз, с ручкой в руке. Справляя нужду, торопливо записывал, что предстоит сделать. Потом вымыл руки, взял ручку и блокнот с логотипом конгрессмена, выбитым золотом, и в куда лучшем настроении (от постоянного напряжения его мучили запоры) направился к маленькому холодильнику-бару, налил в стакан джина, добавил тоника и пару кубиков льда. Задумался об Элизабет Стоун. Он не сомневался, что с боссом ее связывают исключительно деловые отношения. Как и в том, что она чертовски умна, куда как умнее его. Дверь кабинета открылась, вошла девушка, которую он, проходя мимо, похлопал по плечу. В руке она держала пачку компьютерных распечаток. Сол сел за стол, чтобы просмотреть их. Она встала позади. Он чувствовал жар ее тела, разогревшегося за долгие часы, проведенные в этот день у компьютера.

Когда эта девушка поступала на работу, собеседование с ней проводил Тройка. Он часто говорил, что если девушка и на работе будет выглядеть так же хорошо, как в день собеседования, он устроит ее в «Плейбой». А если останется такой же скромной и обаятельной, женится на ней. Эту девушку звали Джанет Уингейл, и природа действительно не обделила ее красотой. При первой встрече на ум Тройки пришла строка из Данте: «Вот идет богиня, которая покорит меня». Разумеется, ничего такого он не допустил. Но в тот первый день она ослепила его. Впрочем, потом ей уже не удавалось подняться на такую же высоту. Волосы оставались светлыми, но не золотыми, глаза — ярко-синими, но она носила очки и чуть подурнела без идеального макияжа. Да и губы уже не напоминали вишни. И одежда не облегала тело, как вторая кожа, подчеркивая достоинства фигуры. Оно и понятно, Джанет работала много и теперь предпочитала наряды, которые не сковывали движений. Однако Тройка не жалел, что взял ее на работу: жениться он не собирался, а со своими обязанностями она справлялась отлично.

Джанет Уингейл, и звучит неплохо. Она наклонилась через его плечо что-то указать на распечатке. Он, конечно заметил, что она чуть подвинулась, чтобы стоять уже не сзади, а сбоку. Ее золотистые волосы скользили по его щеке, шелковистые, теплые, благоухающие ароматом полевых цветов.