Четвертый Кеннеди

Дэвид Джетни целый месяц читал сценарии, которые казались ему никудышными. Писал аннотацию на полстранички, добавлял свое мнение. На это ему отводилось лишь несколько предложений, но обычно он использовал все оставшееся на странице место.

В конце месяца к его столу подошел редактор отдела.

— Дэвид, твое остроумие нас нисколько не интересует. Двух строчек от себя более чем достаточно. И незачем относиться к авторам с таким презрением. Они же не испражняются тебе на стол, они просто хотят писать сценарии.

— Но они ужасные, — возразил Дэвид.

— Естественно, — пожал плечами редактор, — ты же не думаешь, что мы дадим тебе на рецензию хорошие? Для этого у нас есть более опытные люди. И учти, сценарии, которые ты называешь ужасными, все до единого присланы нам агентами. Агенты надеются на них заработать. Поэтому они проходят очень жесткий отбор. Мы не принимаем сценарии, которые поступают самотеком, чтобы избежать судебных исков, этим мы отличаемся от издателей. Поэтому, каким бы плохим ни был сценарий, если агент присылает, мы его читаем. Если мы не будем читать плохие сценарии, нам не будут присылать хорошие.

— Я могу написать сценарий и получше, — ответил Дэвид.

Редактор рассмеялся:

— Мы все можем. — Он помолчал, потом добавил: — Когда напишешь, покажи его мне.

Месяцем позже Дэвид так и сделал. Редактор пригласил его в свой кабинет. Очень мягко, по-доброму поговорил с ним:

— Дэвид, так не пойдет. Это не значит, что ты не можешь писать. Просто ты не понимаешь, как делается кино. Это видно и по твоим аннотациям, и рецензиям, и по твоему сценарию. Послушай, я стараюсь тебе помочь. Честное слово. Так что со следующей недели ты будешь читать романы, которые уже опубликованы и рассматриваются на предмет экранизации.

Дэвид вежливо поблагодарил редактора, но его распирала знакомая ярость. Опять он слышит голос старшего, а потому мудрого, голос, на стороне которого власть.

Через несколько дней позвонила секретарь Дина Хокена и спросила, сможет ли он этим вечером пообедать с мистером Хокеном. Он так удивился звонку, что лишь после заминки ответил согласием. Она добавила, что он должен к восьми часам подъехать к ресторану «У Майкла» в Санта-Монике. Начала объяснять, как туда добраться, но Дэвид перебил ее, сказав, что живет в Санта-Монике и знает, где находится ресторан.

Последнее не соответствовало действительности, но про ресторан «У Майкла» он слышал. Дэвид Джетни прочитывал все газеты и журналы, а на работе впитывал в себя все сплетни. Завсегдатаями ресторана «У Майкла» были знаменитости мира кино и шоу-бизнеса, жившие в Малибу. Положив трубку, Майкл спросил редактора, не знает ли тот, как проехать к ресторану «У Майкла», упомянув между прочим, что вечером будет там обедать. И отметил, что его слова произвели на редактора впечатление. Дэвид даже пожалел, что отдал ему сценарий до приглашения на обед. Теперь редактор смотрел бы на текст другими глазами.

Когда вечером Дэвид вошел в ресторан, его удивило, что лишь малая часть столиков стояла под крышей. В основном же столики находились в благоухающем ароматами цветов саду, защищенные от дождя огромными белыми зонтами. Весь ресторан купался в ярком свете. Никогда еще Дэвид не видел такой красоты. Теплый воздух, желтая луна в небе, яркие цветы. Нет, это определенно не Юта. В этот момент Дэвид Джетни раз и навсегда решил, что домой он не вернется ни при каких обстоятельствах.

Он назвал свою фамилию регистратору и очень удивился, когда его незамедлительно провели к одному из стоящих в саду столиков. Он-то собирался прийти раньше Хокена. Свою роль он знал и собирался отменно ее сыграть. Вот и хотел прийти заранее, чтобы смиренно дождаться появления старого доброго Хока и засвидетельствовать ему свое почтение. Он никак не мог понять отношения Хокена. То ли тот искренне хотел помочь земляку, то ли из милости соглашался поддержать сына женщины, которая когда-то отвергла его и теперь, безусловно, не могла в этом не раскаиваться.

За столиком, к которому его вели, он увидел Дина Хокена, сидевшего в компании мужчины и женщины. Дэвид сразу понял, что Хокен сознательно пригласил его на более поздний час, чтобы ему не пришлось ждать, и от благодарности чуть не заплакал.

Хокен поднялся из-за стола, по обычаям Юты дружески обнял его, представил мужчине и женщине. Мужчину Дэвид узнал сразу. Гибсон Грэндж, один из самых известных актеров Голливуда. Женщину звали Розмари Билар, и Дэвида удивило, что фамилию эту он слышит впервые, потому что выглядела она как кинозвезда. Длинные блестящие черные волосы, правильные черты лица, безупречный макияж, элегантное вечернее платье с наброшенным поверх него жакетиком.

Они пили вино. Бутылка стояла в серебряном ведерке. Хокен наполнил стакан Дэвида.

Дэвид словно попал на седьмое небо. Отменная еда, сладостный воздух, прекрасный сад, куда не было доступа рутинным заботам и тревогам. Мужчины и женщины, сидевшие за столиками, излучали уверенность. Тут собрались люди, которые контролировали жизнь. И Дэвид знал, что когда-нибудь он станет одним из них.