Четыре года в австро-венгерском Генштабе. Воспоминания полномочного представителя германского Верховного командования о боевых операциях и закулисных соглашениях. 1914—1918

Предложения могут исходить от любой стороны. Их обсуждение организует германское Верховное командование. Распоряжения же германского императора «для высшего военного руководства» передаются через начальника германского Генерального штаба сухопутных войск. При этом железные дороги и вопросы снабжения остаются в ведении союзников.

Главное армейское командование и министр иностранных дел Австро-Венгрии с такой версией согласились, и уже 6 сентября по поручению своих правителей фон Гинденбургом и фон Гетцендорфом было подписано соответствующее соглашение. А вскоре их примеру последовали Болгария и Турция. Германия же и Австро-Венгрия по инициативе фон Гетцендорфа дополнили договор следующим секретным положением.

Германский император берет на себя обязательство при планировании и осуществлении операций, равно как и во всех переговорах, касающихся ведения войны, руководствоваться принципом приравнивания обороны и защиты целостности Австро-Венгрии к защите Германской империи. Если Главное армейское командование сочтет для себя невозможным согласиться с предложениями Высшего военного командования, кайзер Вильгельм должен немедленно связаться с императором Францем Иосифом.

Это дополнение оставалось от других союзников в секрете с тем, чтобы с их стороны не высказывались аналогичные пожелания. Так на третьем году войны удалось наконец достигнуть того, что должно было являться основой всех боевых действий, – единого командования.

Румыния

Август – декабрь 1916 года

Румыния тоже имела свои «неотъемлемые» от нее территории. Из предназначавшихся для Австро-Венгрии земель она стремилась получить Трансильванию и Буковину, а от России отторгнуть Бессарабию. Причем Трансильвания являлась самой лакомой областью. Таким образом, в отличие от Италии, национальные устремления Румынии затрагивали части земель обеих групп противоборствовавших держав. Поэтому у нее не имелось никаких перспектив купить желаемое за счет объявления нейтралитета. Ведь ни одна из стран не была готова заплатить запрошенную цену только за один лишь ее нейтралитет. Только активное участие в войне на той или иной стороне могло обеспечить Румынии осуществление тех или иных ее территориальных притязаний.

В такой ситуации Румынию неизбежно тянуло к Антанте, так как только она могла отдать румынам Трансильванию. Ведь, как проповедовали за границей на все лады негерманоговорящие подданные Габсбургов, при неудачном исходе войны Дунайская монархия могла полностью распасться. А это давало возможность значительно расширить гарантируемое Антантой вознаграждение за участие Румынии в войне на ее стороне, и тогда Великая Румыния из мечты превратилась бы в реальность. Поэтому для румын победа Антанты являлась весьма желаемой.

После наших успехов в России летом 1915 года Румыния надеялась, что, выступив на нашей стороне, сама сможет захватить Бессарабию. Но тем не менее она сохранила нейтралитет, поскольку тогда у нее еще не было столь полной уверенности в превосходстве Центральных держав, чтобы похоронить надежды на победу Антанты и, следовательно, на приобретение Трансильвании.

В 1916 году победоносные действия русских на Восточном фронте, казалось, склонили чашу весов в пользу Антанты. Ведь с начала июня они с большим успехом вели бои в Галиции и Буковине. Германские же войска оказались настолько сильно задействованными на сдерживание России, что предпринять какие-либо действия против Румынии просто бы не смогли. В результате Трансильвания осталась практически без защиты, и, вероятно, ее можно было отторгнуть без особых потерь. Но всерьез румыны воевать не хотели. Не желали они сражаться и за Антанту.

Тем не менее увещевания посланников Антанты летом 1916 года в Бухаресте воспринимались весьма благосклонно. И если бы в Бухаресте поторопились с фактическим заключением соответствующего договора, то счета по нему, возможно, были бы оплачены. Но румыны, стремясь добиться легкого успеха, с этим излишне затянули.

К тому же Румыния нуждалась в боеприпасах и военной технике. Франция же хотела осуществить эти поставки, для чего соответствующие грузы сначала должны были транспортироваться в Архангельск, а уже оттуда следовать поездами через всю Россию. А такое не исключало возможности, что по недосмотру эшелоны с боеприпасами окажутся на российских перевалочных базах, и там груз затеряется. Поэтому до тех пор, пока Франция и Россия не дадут абсолютных гарантий по обеспечению регулярных поставок и беспрепятственному транзиту, румынский премьер-министр Ионел Брэтиану продвигаться дальше в переговорах не собирался.

Кроме того, Румыния испытывала серьезные опасения в отношении болгар, которые в связи с боевыми действиями на Балканах могли выдвинуть свои притязания. Она могла считать себя в некоторой степени огражденной от этого только в том случае, если Антанта в ходе наступления на Салоникском фронте настолько отвлечет болгарскую армию, что та в Добрудже[40] не сможет ничего предпринять.