Четырнадцать дней

Много месяцев спустя моим родителям позвонили из офиса их конгрессмена от Северной Каролины и передали сообщение из американского посольства в Непале: их дочь лежит в больнице в Катманду с заражением крови и истощением. Меня отправили домой самолетом.

И теперь, много лет спустя, из слов матери по поводу моего великого приключения я помню лишь то, что в мое отсутствие ей приснился ужасный сон, в котором я прыгала по полю, разбрасывая цветы. Единственным увещеванием от отца, полковника армии, южанина, было: «Дочка, хватит витать в облаках».

* * *

– Правда? – Вопреки себе самой, Хелло-Китти явно впечатлилась (Уитни кивнула). – А что случилось с Мередит? Она осталась с вами?

– Нет. После нашей короткой встречи она отправилась в Индию. Последние двадцать пять лет работает фотографом в Париже.

– Не может быть! А испанец?

– Я приложила неимоверные усилия, чтобы привезти его в Штаты. Вышла за него замуж. А потом он сошел с ума и попытался меня убить. Но это уже другая история.

– Ого! А расскажите! – вскричала Хелло-Китти, теперь уже с искренним энтузиазмом. – Обожаю загадочные убийства!

– Какое еще загадочное убийство? – отмахнулась Кислятина. – Она же не умерла.

– Тогда пусть будет покушение на загадочное убийство.

– А давайте сменим тему? – предложила Дама с кольцами. – Лично мне неинтересно слушать про испанца, который сошел с ума и попытался кого-то убить. Может быть, разнообразия ради, кто-нибудь расскажет про обычную жизнь?

– Я могу рассказать про выгуливание собак! – заявила Хелло-Китти.

– Выгуливание собак? – фыркнул Евровидение.

– Вот именно! Я профессионально выгуливала собак, пока несколько недель назад не начался карантин. Так я оплачивала счета за учебу в Нью-Йоркском университете.

– Захватывающее начало! – сказал Евровидение. – Не терпится услышать продолжение.

– Представьте себе, – Хелло-Китти отложила вейп, выскочила из кресла-пещеры и встала в драматическую позу, – я в такой крутой квартирке в Верхнем Ист-Сайде, на кухне. Все белое и черное, везде матовые поверхности – ну, вы поняли, о чем я. И разумеется, там есть «Саб-Зиро» с титановым покрытием. И я перед ним стою.

Хелло-Китти сделала вид, что открывает дверцу холодильника и заглядывает в него.

* * *

– Поначалу я брала немного. Пригоршню миндаля, забытое яблочко, одну баночку обезжиренного йогурта с забитой йогуртами полки. То, что обычно не замечают, если оно пропало.

Бастер наблюдал за мной, как кошка, склонив голову набок.

От Бастера пахло хозяйкой – адвокатшей за сорок, которая с головы до ног обмазывалась молочком для тела с ароматом зеленого чая. Я им тоже пользуюсь. Молочко, крем, масло для тела. Мои ручки заслуживают чего-нибудь питательного, особенно сейчас, когда приходится заниматься стиркой.

От хозяйки, наверное, тоже пахло Бастером, который на самом деле был взрослым бобтейлом, чье дыхание меня не раздражало. Сложнее всего привыкнуть именно к дыханию собаки нового клиента – оно зависит от того, чем ее кормят.

Еда Бастера хранилась в порционных контейнерах, размером побольше, чем обезжиренный йогурт, и сложенных на полках прямо под йогуртами. Должно быть, он тоже страдал от проблем с лишним весом, потому что его контейнеры были заполнены кубиками вареной моркови и белым куриным мясом без шкурки. Этикетки на контейнерах отсутствовали, то есть, скорее всего, хозяйка сама готовила ему еду. При желании она могла бы есть вместе с Бастером: достаточно нарезать немного сельдерея и петрушки, добавить пару кубиков бульона – и готово! Куриный суп. Я подумывала, не взять ли немного собачьей еды домой с этой самой целью, но решила, что такое хозяйка точно заметит.

Не считая собеседования в начале января, я ее в глаза не видела. Она посылала мне электронки, а недавно стала оставлять записки от руки на кухонном столе, типа: «Если сегодня днем пойдет снег, то ботинки Бастера лежат в шкафу в прихожей, в полотняной сумке, там же лежит его дутая курточка».

Последняя записка гласила: «С сегодняшнего дня Бастеру ЗАПРЕЩЕНО вступать в контакт с посторонними и с другими собаками. Я позвоню ветеринару и узнаю, следует ли использовать маску. Моя подруга в Гонконге говорит, что ее собака носит маску. Ради безопасности Бастера, пожалуйста, купите хирургическую маску и надевайте в его присутствии как в квартире, так и на улице. За исключением того времени, когда едите, разумеется».

Конечно же, на кухне имелась скрытая камера для наблюдения за няней. Ну, или в данном случае за выгульщиком собаки. За годы общения с богатенькими и их песиками я пришла к выводу, что они любят наблюдать, как на них работают: им кажется полезным следить за нами.

Мне было наплевать. Я продолжала есть. Сунула в рот миндаль, словно соленые карамельки. Облизнулась, откусив кислое яблочко. Закатывала глаза и трепетала ресницами после каждой ложки водянистого йогурта. Нельзя назвать кражей то, что делается открыто. Если я не чувствую вины, то я ничего и не украла. Бастер получает вкусняшку, чем я хуже?

Знаете, кто думает подобным образом? Человек, выгуливающий собак и нуждающийся в новом способе себя прокормить.