Чудеса в решете

— У рыцарей и владетелей есть два любимых занятия. Война и охота. Когда они не воюют, то охотятся. А когда не охотятся, то воюют, — ответил словоохотливый слуга. — Если вы прибудете к барону, не умея охотиться, то вас засмеют. Позору не оберетесь. Ни одна благородная девица за вас замуж не пойдет. И вы станете посмешищем. Будем учиться охотиться на кабанов, оленей и медведей.

— А как тут охотятся?

— На кабана и оленя с помощью коня и копья. На медведя с помощью рогатины.

— А мой батюшка тоже умел охотиться?

— Робарт не умел. А зачем ему? — странно и нелогично ответил Флапий. — Он же Рассветный.

— А Рассветные что, не охотятся? — недоуменно спросил Антон. — Им их вера не позволяет?

— Над ними не смеются, милорд.

— Хм. А надо мной, значит, будут?

— Конечно. Вы не член культа Рассвета.

— То есть, их боятся?

— Еще как. Им в схватках позволительно использовать свою магию. А с ней они неуязвимы.

— Понятно. Мечники придумали свои правила боя, чтобы иметь преимущество над другими, Рассветные свои. А суть в том, чтобы иметь это самое преимущество.

— Правила и законы пишут те, кто имеет власть, и если это им выгодно, чтобы власть эту удержать, — согласилась Франси.

— О, да ты, прям, цитируешь: «Право — воля господствующего класса, возведенная в закон». Ну, хорошо, будем учиться охотиться, — согласился Антон. — С чего начнем? Надо, значит, надо.

— Начнем с медведя! — решительно заявил Флапий.

— А может, с оленя? Он как-то не такой опасный, — предложил Антон.

— Оленя будем загонять, когда начнем охотиться на кабанов. Уверен, милорд, вам понравится. Сначала пойдем в Темную чащу…

— Ты что, старый, совсем сдурел! — перебила его испуганная Франси. — Там столько люду пропало, хочешь и милорда сгубить?

— А почему там люди пропадают? — поинтересовался Антон.

— Да слухи разные ходют, — неохотно ответил Флапий. — Мол, мертвяки там бродят и на охотников нападают. Но, я думаю, это все брехня…

— Ничего не брехня… — воскликнула Франси, — а Антона пробрал ледяной озноб. Он внимательно посмотрел на женщину. Та заметила его пристальный взгляд и опустила глаза.

— Ты что-то знаешь лучше других, Франси, — не задавая вопрос, утвердительно произнес Антон. — Расскажи нам, кто поселился в этих местах.

— Не могу, милорд, — Франси побледнела и стала раскачиваться, как маятник, из стороны в сторону. Голос ее стал чужим. — Я под клятвой…

Антон почувствовал приближение чего-то чужого и зловещего. Его первым желанием было убежать, и он мысленно заметался в поисках щелки, куда можно было спрятаться, и нашел, как ему показалось, приоткрытую дверь. Он устремился туда и очутился в комнате. Ощущение опасности прошло, и мысли, лихорадочно метавшиеся, пришли в порядок. На Франси наложено проклятие! — догадался он. Кто-то совершенно ему чуждый имеет над ней власть. Но он, Антон, может это проклятие разрушить. Ему нужен его молот. Он выскочил из комнаты и столкнулся с фигурой, закутанной в черную шаль с головы до ног. Лица не было видно, одни черные большие глаза. Но он мог догадаться по очертаниям фигуры, что это женщина. Из-под шали к нему потянулись тонкие изящные руки, мертвенно бледные, с трупными пятнами и от того пугающе противные.

— Да пошла ты…. И Антон выдал такую порцию мата, что руки остановились на полпути и замерли. А он просто ударом ноги сбил темную фигуру с ног. Женщина не упала, а, отлетев, растворилась в воздухе, и Антон увидел, что сидит в трапезном зале. Он огляделся, увидел оторопелые лица друзей и трясущуюся Франси. Та сидела с закрытыми глазами и непрерывно материлась на русском языке.

— Я сейчас вернусь — произнес он и сорвался с места. Он бежал в подвал за молотом. Именно он разрушил порчу, наведенную на ученого грека, и мог помочь Франси. Вернулся он быстро и замахнулся молотом над головой женщины. Аристофан закрыл руками лицо. Шер разинул рот, Эрзай поднялся, чтобы остановить Антона. А Флапий просто свалился под стол, потеряв сознание. Все это Антон увидел краем глаза и слега стукнул Франси по лбу. Та вдруг замолчала и открыла глаза. Почесала лоб и удивленно уставилась на стоящего напротив нее с молотом в руках Антона.

— Милорд, вы чего? — спросила она. Антон не знал, но почувствовал, что его задумка сработала.

Он широко улыбнулся.

— Освободил тебя от клятвы, Франси…

Из-под стола раздался тихий вой, и с вытянутыми руками, направленными к жене, вылез на коленях Флапий. Рыдая, он запричитал:

— На кого же ты меня оставила, моя радость. Забери меня к себе…

— Флапий, ты чего чудишь? — Франси укоризненно посмотрела на мужа. — Хозяина старого вспомнил? По его стопам пошел? Дурковать начал?

Старый слуга мгновенно оборвал причитания.

— Так ты жива, моя розочка!

— Какая еще Розочка? Ты вообще все попутал, старый пень? Роза давно умерла от язв.

— Не сердись, дорогуша, — вытирая слезы, пробормотал, оправдываясь, старик. Я тебя нежно так назвал, как цветочек. Я думал, милорд тебя пришиб своим молотом. Он как размахнулся… так я сознание и потерял…

— Всем тихо! — приказал Антон, когда после слов старика начался галдеж. — Франси, рассказывай, что ты от нас скрывала.