Чудеса в решете

Женщина поморгала и улыбнулась.

— Я действительно свободна, — проговорила она. — Спасибо, милорд. столько времени жила под страхом…

— Ближе к делу! — перебил ее Антон.

— Милорд, должна начать несколько издалека. Иначе не поймете…

— Ты рассказывай, что не пойму — переспрошу.

— Вы знаете, что существует еще запретный культ Матери ночи? — спросила Франси.

— Что-то слышал, но как это касается тебя?

— Напрямую. Рассветные ловят всех носителей дара, до кого могут дотянуться, и уничтожают. Закатные не мешают им в этом, и для одаренных единственной защитой от гонений становится культ Матери ночи. Но это ужасный путь. Он требует человеческих жертвоприношений. Последователей этого культа называют Темными. Проводники есть в каждом герцогстве. Они готовят осеняющих, осеняющие ищут тех, кого можно осенить. Они ищут одаренных и предлагают им встать под сень Матери ночи. Обещают защиту и безопасность, и многие на это ведутся вот и я повелась. Мне было страшно сгореть на костре…Так вот, я осеняющая, я искала последователей Матери ночи и приводила их к проводнику…

— Так, стоп! — остановил ее Антон. — Давай разберемся, значит, у культа Матери ночи есть своя иерархия?

— Да.

— Значит, по аналогии с Рассветными, где есть Озаренные, Озаряющие и Светоносные, тут какая?

— Осененные — те, кто дал клятву служить Матери ночи. Осеняющие — те, кто продвинулся в служении и обрел зачатки силы, и проводники — те, кто ведет осеняющих по пути обретения силы… Это ужасный путь… путь человеческих жертв…

— Ты тоже приносила человеческие жертвы Матери ночи?

— Нет, милорд, у меня был другой дар, я стала связной и приводила для Матери ночи новых последователей. Я приводила их в Темную чащу, где сидит проводник. Он сильный некромант… Осененный и осеняющие жертвы не приносят. Этот ритуал под силу лишь проводникам… Его зовут Морус.

— И что Морус делал с теми, кого ты к нему приводила? — спросил Антон.

— Обычно их учат быть сильнее, но Морус помешан на некромантии, и он всех, кого я привела, обратил в нежить.

— То есть, там бродят ожившие мертвецы? — удивленно переспросил Антон. — Как же это возможно, оживить труп?

— Я точно не знаю, но некроманты используют жизненную силу жертвы для того, чтобы запечатать душу в мертвом теле. Ее пытают до тех пор, пока жертва не согласится отдать свою душу некроманту.

— Вот это да! И такой злодей живет в моем лесу! — воскликнул Антон. Я, конечно, не гуманист и могу прибить каждого, кто покусится на меня или мою честь. Но чтобы пытать… Это уже слишком. Даже если враг моего врага может стать моим другом, то такой путеводитель…

— Проводник, — поправила Франси.

— Да, проводник. Нам в лесу такой стюард не нужен, и моим другом он не станет. Предлагаю всем подумать, как нам избавиться от некроманта. И доложите свои соображения завтра на завтраке.

— А чего ждать? — поднялся Флапий. — У меня есть предложение. Берите свой молот и бейте этого некроманта по лбу. И всех делов-то на полчаса.

— Хм, — откашлялся Антон и посмотрел на Франси, та пожала плечами.

— Может быть, — ответила она на немой вопрос в глазах Антона. — Только я не вижу в молоте силы. Но в ваших руках он преображается… И вы тоже. Хотя ни у вас, ни у молота нет никаких дарований…

— Хорошо, принимается, — согласился Антон. — Кто пойдет со мной?

— Я пойду! — первым поднялся Флапий.

— И я! — встал Торвал.

— И я пойду, — поднялся Эрзай.

— Я проведу к пещере и попробую взять его под контроль, — встала Франси.

— А я подумаю, как можно легче с ним справиться, — встал грек Аристофан.

Антон улыбнулся.

— Хорошо. Когда пойдем?

— А завтра и пойдем, — махнул рукой, как рубанул мечом, Флапий.

— Нет, завтра не пойдем, у меня есть задумка, — отозвался Антон. — Торвал, вот мой крест, — Антон снял с груди свой нательный крест. — Сделай для всех копии. Они будут оберегами от Тьмы и Рассвета.

— Вот как у вас получается! — не выдержала Франси. — Я точно знаю, что в замке нет алтарей, а вы заряжаете обереги…И крест, что над замком… Он действует. Почему?

— Может, потому, — ответил Аристофан, — что милорд просто многого не знает и потому он не связан условностями, как мы. Что невозможно для нас из-за наших знаний, возможно ему. Просто потому, что он другой, как с другой планеты. Он не знает всем известные вещи, но может работать с материей, как ему заблагорассудится. Захотел зарядить амулет и зарядил. Захотел убить потомство кикиморы и убил. И простой молот в его руках становится разрушителем проклятий, потому что он этого хочет… Я могу предложить только такое объяснение.

— Вот я и говорю, что много знать вредно, помрешь дураком, — воскликнул Флапий. — А милорд ничего не знает, и все у него получается по уму.

— Да, Флапий, — качая головой, отозвался Антон. — Был ты молодой, был дурак. — Стал старый и стал как молодой.

— Это точно, милорд, в молодости я много дурости наделал. А теперь вот… — он, подбоченясь, оглядел собравшихся. Торвал чесал бровь, пытаясь понять смысл фразы Антона. Эрзай вообще на это не обратил внимания. А Аристофан, смеясь, схватился за живот. Лишь он и Франси, что улыбнулась, поняли, что сказал Антон.