Чудеса в решете

Опешивший от такой процедуры старый слуга буквально заглядывал ему в рот, пытаясь понять, что после этого оттуда вылезет. Он то справа подходил, то слева, пока не получил подзатыльник от жены.

— Неси бритву, пучеглазый. Не видишь, милорд бреется, как принято у имперцев.

Антон ополоснул рот, умылся и робко, без всякой надежды, спросил:

— Зеркала у вас, конечно, нет?

— Есть, мы чай не дикие горцы! — с неприкрытой гордостью произнес Флапий. — Жена, неси свое зеркало.

— Уже несу. Чего раскомандовался, как петух в курятнике?

— Если бы у меня, как у петуха, было столько жен, я бы повесился, — отбрил ее муж и, смеясь, затрясся плечами.

Франси принесла круглое зеркало, немного мутноватое, но в него можно было смотреться.

— Это из приданого, — похвалился старик. — Богатое было.

Антон оглядел опухшее лицо в красных пятнах — следы укусов клопов — и вслух произнес:

— С клопами нужно что-то делать.

— Да, и что? — старик подошел поближе.

— Как что? Выводить их нужно!

У старого слуги от услышанного открылся рот. Он удивленно поморгал и наконец спросил:

— Куда выводить?

Теперь пришло время удивиться Антону. Оба стояли с открытыми ртами и смотрели друг на друга.

— Да никуда их не нужно выводить…

— Милорд, вы уж определитесь. Надо выводить или не надо выводить. И скажите, куда и как их вывести. Если знаете место, куда они должны пойти, укажите.

— От них нужно избавляться, — со вздохом пояснил Антон.

— Ну так для этого, милорд, — обрадованно заявил Флапий, — их никуда вести не надо. Просто потравим и все.

— Ну так потрави.

— Вы скажите, как и чем, я мигом все устрою, — решительно заявил старик и широко, обрадованно, от того, что они с милордом нашли общий язык, растянул рот в улыбке.

У Антона болела голова, и думать о чем-либо он не мог и не хотел. Он хотел упасть и уснуть, а еще лучше чем-нибудь опохмелиться. Поэтому просто махнул рукой.

— Не знаю. Просто придумай, как, и потрави клопов. Спроси у Торвала. Он должен знать. Шеры с клопами не живут.

На столе был простой, но сытный завтрак. Яичница на большой сковороде, жареные колбаски, горячий свежевыпеченный хлеб, свежие овощи, молоко, простокваша, оладьи, сметана. Но Антон на еду смотреть не мог. Он лениво возил ложкой по яичнице и тяжело вздыхал. Франси молча поставила перед ним кружку с мутным напитком.

— Выпейте, милорд, — подбодрил его Флапий. — Увидите, как вам полегчает.

И действительно, Антон почувствовал себя значительно лучше. Выпил полную чашку простокваши, а от завтрака отказался.

— Спасибо, я наелся. Можно ехать. И поднялся с места.

— Так, милорд, ехать не годится. Вы сквайр, а не нищий побирушка.

— Почему не годится?..

— Да потому, что вы неподобающе одеты, как бедняк.

Антон посмотрел на серые потертые джинсы с дырами по-модному. На такую же джинсовую куртку. Все вещи он тщательно вытряхнул перед тем как надеть.

— Это дорогие вещи, Франси…

— Может, там у вас и были дорогие, милорд. Не спорю. Но здесь люди живут побогаче. Поэтому нужно одеваться прилично, соответственно званию.

— А что не так?

— Вы еще спрашиваете? — ее удивлению не было предела. — Вы в черном рванье. Штаны доносили до дыр. Черное носят только бедняки, из простого люда. Я вам подобрала одежу, которую не очень любил ваш отец. Думаю, на первое время сгодится. Раздевайтесь, пойду принесу одежду. А эту я выброшу. Ее даже свинарю стыдно отдать донашивать. — Она удалилась, оставив Антона в сильном недоумении.

— Флапий, а что это важно, какой цвет одежды? — спросил он, переминаясь с ноги на ногу и не решаясь раздеться.

— А как же, милорд. Как же узнать, кто перед тобой, бедняк или благородный господин. По одежде и узнают. Но я вижу, вы мало в этом разбираетесь. Вам надлежит носить зеленые, синие и красные цвета. Можно коричневые, но ткань должна быть шерстяная, тонкого сукна, или бархатная, или из шелка. Платье должно быть на ладонь выше колена, а у вас оно только до пупка. Стыд один. Вот станете рыцарем, тогда уже можно носить до колена. Чем ниже платье, или кот, по-нашему, или, как говорят имперцы, кафтан, тем знатнее человек. До пят могут носить лишь короли и император.

— Значит, знатность определяется длиной кафтана? — удивился Антон.

— А как же! Везде должен быт порядок, и в одежде тоже. Это все знают. Вот представьте себе, если бы вы приехали в такой одежде в обитель Заката? По дороге мы можем встретить торговцев или там купцов. Они должны вам уступить дорогу, а они, видя на вас весь этот срам, не уступят. И что будет? — спросил он.

— Не знаю, — честно признался Антон.

— Будет урон вашей чести. А вы должны будете убить наглеца. Возьмете грех на душу. А так все будут знать, что едет благородный сквайр, и вы не согрешите.

С такими доводами Антону спорить было трудно. Вспомнилась поговорка: «Со своим уставом в чужой монастырь не ходят». Подавив вздох, он стал раздеваться до трусов.

С кипой одежды пришла Франси и положила ее на стул. Критически оглядела его майку и трусы. Но промолчала.

— Надевайте чулки, по-нашему шосы, — подала она Антону светло-зеленые чулки. Антон натянул шосы выше колен.