Чудеса в решете

— И что же это? — прервал молчание Торвал.

Женщина выпрямилась и посмотрела на шера.

— Милорд посчитал нас за людей, а не за вещь. Тебе, шер, этого не понять ты не человек.

Антон поглядел на Торвала. Широкий и низкий. Но черты лица человеческие. Фигура тоже.

— А что в нем не так? — спросил Антон, разглядывая шера. — Из-за чего Торвал не может считаться человеком? У тебя, Торвал, есть хвост?

Шер и Франси замерли как громом пораженные. Антон переводил взгляд с одного остолбеневшего собутыльника на другого и не мог понять, от чего они замерли?

— По-моему, Торвал очень похож на человека.

Франси ухватила руку шера.

— Не убивай его, Торвал! Он молод еще…

От этих слов спина у Антона похолодела.

— Простите, если я что-то не так сказал, — смиренно произнес он и пожалел, что не взял с собой пистолет. Но кто знал, что, казалось бы, безобидные на первый взгляд слова заставят невысокого шера попытаться его убить.

Но шер неожиданно громко расхохотался. Он смеялся долго, и слезы ручьями текли по его бороде.

— Хвост! — повторял он снова и снова и хохотал. — Остановите ме… ха-ха… меня. Я сейчас… Ох… Умру. Ха-ха! От смеха. Ха. Ой. ой. Живот болит.

— На, выпей. — Франси сунула ему в руку стакан настойки. Торвал выпил и стал успокаиваться.

— Нет, Франси, скорее я умру от смеха, чем убью нашего лорда. Ох. Как весело стало жить… Да-а. Хвост… Ох, твоя милость…

— Вы лучше помогите мне вжиться в этот…. — Антон остановился на полуслове. Он хотел сказать «мир», но вспомнил, как отзывались о его мнимом отце и о его словах о другом мире, и сказал: — получше узнать, как тут живут и вообще, что можно говорить, а о чем лучше промолчать.

— Золотые слова, милорд, — восхищенно произнесла Франси. — Поможем. Правда, шер?

— Конечно, Франси, — разливая остатки настойки и улыбаясь, отозвался Торвал. — Тем боле, что его милость причислила меня к своим товарищам. А товарищ — это, знаешь, почти друг.

— Ну, тогда по последней, и расходимся спать. Завтра поутру выезжаем, — с материнской нежностью глядя на Антона, одобрительно произнесла Франси.

Антон одним махом выпил и произнес:

— Я тут спать буду, на столе, в комнату не пойду, там клопы.

— Тогда уж лучше на сеновале, — подумав, произнесла Франси. — Я вам шкуру медвежью дам, а Торвал проводит.

Утром Антона нещадно трясли за плечо. Он отмахивался и спросонья ворчал:

— Сегодня выходной…

— Вставайте, милорд, завтракаем и выезжаем. Уже рассвело.

— Куда выезжаем? На происшествие? А где Панченко?

— Происшествий, слава Рассвету и Закату, нет, и Панченко тоже. Вставайте, милорд.

Антон с трудом разлепил глаза. С непониманием огляделся.

— Ты кто? — недоуменно глядя на странного старика, спросил он. — Я где? Мы что вчера пили? И с кем? Черт, что это за место? Дача, что ли?

— Пили, милорд, пили. Вставайте. Франси вас подлечит. Это она умеет. А я Флапий, ваш слуга и сенешаль.

— Слуга? Синяя шаль? Я не нанимал слуг. Иди, старик. Дай поспать, — и попытался снова улечься. Но тут он вспомнил все и, мгновенно протрезвев, сел.

— Твою мать… — Антон схватился за голову. — Так это был не сон, и спьяну ему не показалось, что он переселился… — Я в замке? Да? — как-то с недоверием и обреченностью одновременно спросил он. Антон еще хранил робкую надежду, что все, что с ним произошло, это лишь сон.

— Да, милорд, поднимайтесь. Дорога неблизкая, до вечера должны добраться до местной обители Заката.

Антон, опустошенный осознанием случившегося, склонил голову на грудь и пустыми безжизненными глазами уставился на медвежью голову. Из-под шкуры выбрался спаниель, зевнул, потянулся и скачками стал спускаться с сена. Антон блекло улыбнулся, посмотрел ему вслед и поднялся.

— Пошли, Флапий, умываться. Жаль, нечем зубы почистить. У тебя мел есть?

— Есть, милорд, а вам зачем?

— Растолки и принеси на тарелке. Увидишь.

Антон вышел из ворот сеновала и остановился. Там, на дворе, под восходящим солнышком был птичий переполох. Патрон с радостным лаем носился между кур, а те в панике кудахтали и, хлопая крыльями, разбегались во все стороны. Из просторного курятника вышел, важно вышагивая, словно гвардеец кардинала, здоровенный, яркой раскраски петух. Хозяйским взглядом оглядел свой двор и увидел дебошира. Недолго наблюдал творимые им безобразия и решил проказника наказать. Расправив крылья, он понесся на него, как истребитель. Патрон не заметил опасности. Считая себя здесь самым крутым, весело лая, нарезал круги. Неожиданно на его пути оказался в боевой готовности петух. Спаниель смело прыгнул на петуха и получил клювом в лоб. Патрон присел на задние лапы и тряхнул головой. А когда петух налетел на маленького хулигана, то тот с пронзительным визгом со всех ног помчался в открытые ворота сеновала.

Полюбовавшись на скорую расправу, Антон уже не с таким мрачным настроением пошел к крыльцу башни. В трапезной его ждал таз с плавающими в воде цветами. Вскоре заявился Флапий, поставил рядом с тазом тарелку с толченым мелом. Антон вздохнул, насыпал пригоршню мела в рот и стал тереть пальцами зубы.