Чжуанцзы

– Я скоро получу деньги с общины и ссужу тебе триста серебром, ладно? – ответил Смотритель Реки.

Чжуан Чжоу с гневом взглянул на него и молвил:

– Вчера, когда я, Чжоу, шел, посередине дороги меня окликнули. Я, Чжоу, оглянулся, заметил в колее Пескаря и спросил: «Зачем ты здесь, Пескарь?» Он же ответил: «Я ведаю волнами в Восточном море. Не найдете ли вы, благородный муж воды, хоть мерки или несколько пригоршней, чтобы спасти мне жизнь?» Я, Чжоу, ответил: «Я приведу тебе сюда воды Западной реки с юга от царей У и Юэ. Ладно?» Пескарь с гневом взглянул на меня и сказал: «Я утратил свою обычную среду, у меня нет выхода. Достань воды хоть мерку или несколько пригоршней, остался бы в живых. Чем говорить то, что сказали вы, благородный муж, лучше уж заранее искать меня в лавке с сушеной рыбой!»[210]

Царский сын Жэнь изготовил огромный крючок и толстую черную лесу, наживил для приманки пятьдесят молодых быков, уселся на корточках с бамбуковым шестом на Куйцзи-горе и забросил удочку в Восточное море. Удил утро за утром, но за целый год не поймал ни одной рыбы. Наконец проглотила приманку гигантская рыба, нырнула и утащила огромный крючок на самое дно, затем помчалась, вздымая плавниками седые волны, точно горы, всколыхнула всю воду морскую, распугала всех на тысячу ли вокруг громом, точно исходящим от богов и душ предков.

Раздобыв такую рыбу, царевич Жэнь ее разрезал, высушил и накормил досыта всех с востока от реки Чжэ до севера от Цаньу. Об этом с восхищением передавали друг другу от поколения к поколению все рассказчики, даже самые ничтожные.

Ведь если с бамбуковой жердью и тонкой леской ходить к оросительной канаве, то выудишь лишь пескаря, а не гигантскую рыбу. Тем же, кто разукрашивает басни, домогаясь награды от начальства, далеко до больших достижений. Так вот и тому, кто не слышал предания о царевиче Жэне, далеко до участия в управлении миром.

Конфуцианцы занимаются песнями и обрядами, чтобы разрывать могилы. Конфуцианец-учитель с кургана спрашивает:

– Как идет работа? Уж солнце показалось на востоке!

Конфуцианцы-ученики снизу ему отвечают:

– Еще не сняли нижнее и теплое платье покойника, во рту есть жемчужины.

В песне недаром поется:

Зеленая, зеленая пшеницаПокрыла склоны кургана.

При жизни не делал раздач,Зачем же мертвому жемчужины во рту?[211]

Взялись конфуцианцы за волосы на висках трупа, прижали подбородок, металлическим шилом прокололи щеки, потихоньку разнимали челюсти, чтобы не повредить жемчужин во рту.

Ученик Старого Чертополоха[212] ходил за хворостом, встретил Конфуция и, вернувшись, рассказал об этом учителю:

– Из какого там рода человек – не знаю. Туловище у него длинное, а ноги короткие, сгорбленный, а уши позади. Выглядит так, будто управляет всем среди морей.

– Это Цю, – сказал Старый Чертополох. – Позови его сюда.

Когда Конфуций пришел, Старый Чертополох сказал:

– Откажись, Цю, от своего тщеславия, от своего мудрого вида и станешь благородным мужем.

Сложив руки в приветствии, Конфуций отступил, а затем нахмурился и, изменившись в лице, спросил:

– Преуспеет ли мое дело?

– Сам не можешь вынести страданий одного поколения, а высокомерно навлекаешь беду на тьму поколений, – ответил Старый Чертополох. – Намеренно ли выдаешь себя за скудоумного? Не способен ли постичь общее? Совершать милости и упиваться радостью облагодетельствованных, ведь это позор на всю жизнь! Так преуспевают лишь люди дюжинные, завлекая друг друга славою, связывая друг друга корыстью. Чем хвалить Высочайшего и порицать Разрывающего на Части, лучше забыть о них обоих и пресечь то, чем они прославились. Повернешься, кому-то повредишь; шевельнешься, что-то извратишь. Ведь мудрый каждый раз добивается успеха, но, приступая к чему-либо, полон нерешительности. А как быть с тобой? Так до конца и останешься высокомерным?!

Сунский царь Юаньцзюнь в полночь увидел во сне, как человек с распущенными волосами заглянул к нему из-под крыши и сказал:

– Я – из пучины Перерезывающей дорогу. Я – посланец к Дяде Реки от реки Цинцзян. Меня поймал рыбак Провидец.

Юаньцзюнь проснулся и велел разгадать сон. Гадание гласило: «Это Священная черепаха»[213].

– Есть ли среди рыбаков Провидец? – спросил царь.

– Есть, – ответили слева и справа.

– Повелеваю Провидцу явиться ко двору, – приказал царь.

На другой день Провидец явился, и государь спросил:

– Что поймал?

– В мои, Провидца, сети попалась седая черепаха, – ответил тот, – круглая, на пять чи.

– Поднеси мне свою черепаху, – велел царь.

Когда черепаху доставили, царя охватили сомнения: то хотелось ее убить, то хотелось оставить в живых. Гадание же о ней гласило: «Убить черепаху для гадания – к счастью»! Тогда черепаху зарезали. Семьдесят два раза прижигали ее панцирь, и все записи на бирках подтвердились.