Come as you are: история Nirvana, рассказанная Куртом Кобейном и записанная Майклом Азеррадом

– Nirvana воплощала стремление к моральной вселенной, которая была более реальной и более искренней, чем то, что в то время происходило в обычном рок-мире, – говорит Голдберг, – и я думаю, что это пересекается со стремлением к пост-рейгановскому набору ценностей. Между их стремлением к аутентичности и искренности и этикой есть связь – это реальная приверженность очень привлекательному подходу. Они передают набор равноправных и ориентированных на этику ценностей, менее мужественных и менее ориентированных на силу. Все это, в сочетании с музыкальной гениальностью, и составляет их сущность.

Дэйв хоть и отрицает свою способность к анализу, но все же прекрасно понимает, какие именно обстоятельства привели к успеху Nevermind.

– В роке было странное затишье, пустота, – говорит он. – Если вы посмотрите на топ-10 за год до появления Nevermind, то увидите, что там почти не было рок-музыки, за исключением плохого хэви-метала, с которым мало кто мог себя ассоциировать. Я думаю, что, когда вышла наша музыка, ее увидели укурки, скейтеры, беспризорные дети – увидели группу беспризорных детей, играющих музыку, звучащую так, словно мы на что-то злимся. И мне кажется, что многие люди увидели в ней себя. И песни были хорошие. У Курта отличный голос. Песни были запоминающимися и простыми, совсем как песенка про азбуку в детстве.

Скрытая цель рок-музыки – злить родителей. Но родители двадцатилетних сами выросли на рок-н-ролле, так что злить предков стало намного тяжелее, чем в шестидесятые. Nevermind

, с его опустошающим криком, всепроникающим искажением и оглушительной атакой, превосходно достиг этой цели. Но, несмотря на все это, нельзя было отрицать и то, что музыка была просто необыкновенной. Она захватила всю энергию и возбуждение панка и применила его к песням, которые люди еще долго могли напевать после того, как дослушали альбом.

В отличие от многих альбомов, состоящих из одного или двух синглов и кучи «наполнителей»,Nevermind– действительно хороший альбом от начала до конца. Вы можете поставить компакт-диск и слушать все подряд, не пропуская ни одной песни.

– Ключ к Nirvana – это песни, великие, поистине великие песни, – говорит пятидесятилетний Эд Розенблатт. – Я ставлю их на одну ступень с R.E.M., с Полом Саймоном.

Несмотря на то что ни пресса, ни публика не считают его таковым, Курт Кобейн действительно является автором песен. Одним махом Курт отвоевал поп-музыку у искаженного, порожденного кровосмешением урода, которым она стала. Песни написаны не ради них самих, как практиковали Элвис Костелло, Маршалл Креншоу и Майкл Пенн, которым в последнее время, казалось, доставляло особое удовольствие скрывать те самые эмоции, которые они так искусно пытались передать. Музыка Курта проникала прямо в душу. Его тексты не были мучительной игрой слов, направленной на то, чтобы пощекотать воображение какого-нибудь пресыщенного рок-критика, а аккордовые прогрессии не были предназначены для того, чтобы произвести впечатление на студента Джульярда[91]; вместо этого слова усиливали общее ощущение музыки. Как классный гитарный звук или рифф, они сделали музыку рок-н-роллом. Музыка была гениальной, мелодии были незабываемы.

Бутч Виг отдает должное голосу Курта.

– Если бы вы взяли все его песни и попросили кого-то другого их спеть, они не имели бы такого эффекта, – говорит он. – В облике Курта есть что-то такое, что выводит их на новый уровень. В его голосе есть тайна, страсть, напряженность и что-то практически сверхъестественное. Вы слышите его голос, и он рождает в вашем сознании какой-то образ.

Это феномен, который критик Rolling Stone Ральф Дж. Глисон однажды определил как «yarrrrragh», гэльское слово, обозначающее редкое качество, которое есть у некоторых голосов, – остроту, способность сказать что-то о состоянии человека, выходящие далеко за рамки простого пения правильных текстов и попадания в правильные ноты. Семиолог Ролан Барт назвал это «зерном голоса». Оно есть у Роберта Джонсона, у Хэнка Уильямса; в наши дни это такие люди, как Марк Ланеган из Screaming Trees и Курт Кобейн.

Каждый участник вносил какой-то вклад в группу. Вклад Курта, возможно, более очевиден, но в то же время Крист долгое время был единственным связующим звеном между группой и прессой, его деловое чутье незаменимо, и на ранней стадии его откровенная политическая чувствительность имела для группы важное значение. Химия Криста с Куртом на сцене неопределима, но ясна. И не следует забывать о его неизменной, на протяжении многих лет, поддержке Курта в реализации его музыкального видения.