Да здравствует королева!

В то время как в одном лагере защитников Дельменгорста царили обманчивые покой и тишина, в другом активности было много больше. Частично ее замаскировали, разместив людей по шатрам, частично осуществляли в той части лагеря, что была максимально удалена от вастилианцев. Но было и то, что не составляло тайны. На кострах готовили поздний ужин, около двух сотен людей лениво помахивало лопатами, отрывая ямы для отхожих мест, которыми предстоит воспользоваться. Кто-то в свете костра строгал какую-то фигурку – подарок сыну или младшему брату. Кто-то рассказывал какую-то байку, а слушатели то смеялись, то покачивали головами, то начинали активно вмешиваться в повествование.

Сам генерал-адмирал находился в одном из шатров, не спеша афишировать свое присутствие. Чем позже враги узнают, кто командует силами зашедшей им в тыл армии, тем проще будет заставить их сдаться. В противном случае есть опасность, что они будут биться насмерть. А Филиппу меньше всего хотелось терять своих людей. Слишком много сил у него ушло на создание армии. Да и часть ее все равно придется распустить после похода. Собственно, задачей графа было как можно быстрее разбить Вахира, потом пройти по Вастилиане и заключить мирный договор, чтобы до начала весны люди получили свое вознаграждение и вернулись по домам. Ведь для того, чтобы создать армию в кратчайшие сроки, им пришлось вызвать в строй тех, кто выходил в отставку последние годы, но еще был готов держать в руках лук, арбалет или меч. И люди откликнулись на призыв.

Граф прошелся по шатру, потом опустился к столу. Там лежало письмо от королевы. Мужчина улыбнулся, вновь перечитал заученные за время перехода наизусть строки, после чего начал писать ответ. Пусть не длинный – на долгие письма у него не было времени. Но даже в нескольких словах он умудрялся передавать все свои чувства. Закончив писать, он дал чернилам высохнуть, после чего запечатал письмо, собрал необходимые для отправки в столицу бумаги и сложил в один пакет. Указав адресатом королевского секретаря, вызвал вестового. Юноша быстро убрал пакет в сумку и поспешил в путь. Филипп не сомневался, уже через два часа он будет у первого форта, а оттуда до столицы несколько дней пути.

– Господин командующий, – вошел в шатер молодой мальчишка, перемазанный в земле. – Они зашевелились.

– Молодец, Юги, – Филипп кинул ему монетку.

– Что вы, господин командующий, – разведчик удивленно смотрел на золотой в своей ладони. – Я ж не за деньги, я ради справедливости. Сколько они на нашу деревню нападали, дом наш пожгли.

– Вот теперь хоть поможешь папке жилье восстановить, раз в армию сбежал, – улыбнулся граф. – Что там у них твориться?

– Тихо выходят из шатров, выводят лошадей. Стараются перемещаться так, чтобы казалось, будто это обычное движение.

– Они точно к нам пойдут? – уточнил Филипп.

– Обижаете, господин командующий, – возмутился мальчишка. – Я шагах в двадцати от них находился. Чудом меня не заметили. Как понял, что они выдвигаться решили, сразу сюда побег.

– Спасибо, Юги, – еще раз поблагодарил граф своего разведчика. – Теперь беги, спрячься где-нибудь, чтобы тебя не затоптали ненароком.

– Так как же это? Вы драться, а я прятаться?

– А ты подумай, что с твоей мамкой будет, если ты не вернешься? Ты же у нее один. Кто папке помогать будет дом отстраивать, сестричек от обидчиков защищать?

– Хорошо, господин командующий, – мальчишка вздохнул, но понял, что проще послушать. Генерал-адмирал хоть и молодой, но попробуй ослушаться – не постесняется во время боя штаны снять и выпороть.

Едва мальчишка покинул шатер, Филипп сложил письмо Эми, убрал его в кармашек на поясе, после чего в последний раз проверил, все ли его обмундирование в порядке, легко ли выходит из ножен меч и выхватываются из своих креплений пистолеты, задул свечу и вышел из шатра.

При виде командира охрана вытянулась, но генерал-адмирал сделал им знак оставаться, а сам пошел по лагерю.

– Гасите костры, – приказ прозвучал негромко, но его услышали. В огонь тут же перевернули приготовленные заранее котелки с водой. Те, кто не слышал слов, увидели действие, и за какую-то пару минут лагерь погрузился в темноту. Даже кузнечный горн, казалось, потух, хотя кузнец всего лишь задвинул специальную заслонку.