Дальними маршрутами

Вот уже наши суда медленно проплыли под левой плоскостью бомбардировщика и остались позади. «Наверное, моряки видели на плоскостях самолета красные звезды, и у них появилась надежда, что наши летчики не пройдут мимо моряков, попавших в тяжелое положение, — подумал Ижутов. — Но они, конечно, не знают, в каком положении находимся мы. Они знают одно: советские воины не оставляют товарищей в беде». Об этом же думал в эти секунды весь экипаж самолета.

— Выручим моряков! — сказал вдруг Баукин и стал разворачивать самолет в сторону вражеских катеров.

— Надо выручать! — разом поддержали штурман и стрелки.

Как только командир развернул бомбардировщик в сторону вражеских катеров, Ижутов выждал нужную дистанцию, открыл огонь из своего крупнокалиберного пулемета. Он стрелял короткими очередями, прицельно. Потом заговорили пулеметы воздушных стрелков. Но все же бежать от одного самолета гитлеровцы не собирались. Они пустили в ход зенитные пулеметы. Но главное уже было сделано: внимание вражеских катеров отвлечено от наших судов.

Экипаж смельчаков повторил атаку, хотя Баукину стоило больших усилий на малой высоте, по существу, на одном моторе разворачивать машину и удерживать ее на боевом курсе. Гитлеровские моряки, почуяв для себя опасность, прекратили преследование наших судов и, продолжая отстреливаться от бомбардировщика, стали уходить в открытое море. И только тогда, когда было совершенно ясно, что фашисты убрались восвояси, Баукин взял курс в сторону аэродрома.

Самолет все больше и больше разворачивало в правую сторону. Левый мотор стал сильно перегреваться. Командир зорко следил за прибором, показывающим температуру головок цилиндров. Он чувствовал, что довести машину до своей базы на одном моторе можно. «Только бы не сдал мотор над морем», — думал про себя Баукин.

— До аэродрома осталось всего двадцать минут полета, — словно угадывая мысли командира, сказал Ижутов.

Вскоре под плоскостью промелькнули барашки прибоя, россыпь гальки на берегу, камни, низкорослый кустарник.

— Еще восемь — десять минут, — спокойно информировал штурман.

— Добро, — отозвался летчик, — садиться будем с ходу.

И Баукин мастерски приземлил машину на аэродроме. Когда мы узнали подробности полета, бросились поздравлять Алексея Ивановича, его друзей с успехом.

В боях с врагами Родины летчик Баукин вернул свое доброе имя. Коммунисты полка восстановили Алексея Ивановича в партии, оказали ему во всем полное доверие. Когда начальник политотдела вручил Баукину новый партийный билет, Алексей Иванович бережно вынул из кармана обложку для партийного документа.

— Что это у вас такое? — поинтересовался начальник политотдела.

— Да так... Обложка. Я ее сохранил, товарищ полковник, — смущенно ответил Баукин. — Хотя я и был исключен из партии, но в сердце своем все время считал себя коммунистом.

Затем Баукина назначили командиром отряда. И надо сказать, он стал воевать с еще большим усердием. Много сил и старания отдавал обучению своих подчиненных. Иногда казалось, что Алексей Иванович работал круглые сутки: сам готовил экипажи к полетам на задания, задолго до вылета успевал проверить готовность материальной части и вооружения других кораблей.

Много раз Алексей Иванович и его питомцы побывали над городами и промышленными центрами Восточной Пруссии. Как-то в один из осенних дней сорок второго года в часть поступил приказ — бомбить военно-промышленные объекты Кенигсберга. После общей подготовки Баукин собрал свой экипаж. Разложили карты, графики — толкуют, договариваются о согласованных действиях.

Прямо со взлета бомбардировщики легли на заданный курс. Баукин взлетел с летчиками второй эскадрильи. Линию фронта прошли на средней высоте. Летели долго. И вдруг штурман сообщил: «Пруссия. Скоро цель».

Через несколько минут острый луч прожектора охватил самолет Баукина. Тотчас же к нему пристроились с десяток других. И сразу послышалась барабанная дробь осколков по фюзеляжу. Летчик стал маневрировать вправо, влево. Бросил взгляд вниз, а там уже полыхают пожары. «Значит, наши уже поработали», — подумал Баукин. Вскоре сбросил бомбы и Ижутов. Они угодили в склады железнодорожного узла. Поднялся столб огня.

— Молодец, Ижутов! — кричит летчик.

Резко маневрируя, Баукин уходит от прожекторов и берет курс в сторону родной земли. У него превосходное настроение.

Возвращаясь с задания, экипаж неожиданно встретился с врагом. Ночь была темная-претемная. Вдруг штурман Ижутов увидел в районе Пскова зажженный ночной старт и на круге — немецкие самолеты.

— Командир, — сказал Ижутов, — справа по курсу стартовые огни. Фашисты, видно, с задания возвращаются. Вот бы штурмануть!

— Вижу, — отозвался Баукин. — Надо что-то сделать. Ижутов с волнением спросил:

— Алексей Иванович, что это вы надумали?

— Так, маленький фейерверк устроим.

Развернувшись, летчик круто повел самолет к земле.