Дар Авирвэля

Обед закончился, но вопросы всё ещё оставались. В какой-то момент к неспокойной беседе присоединилась и Ольга. Желание разузнать о мире любимого, которого она представила Нике Тарленом, перекрывало какое-либо негодование, и всё больше вопросов исходило именно от неё. Артур поведал о том, кто такие эльрины, о некоторых особенностях их культуры и мировосприятия. Рассказал, как альманрины обожают и боготворят драконов (и какие драконы на самом деле простые; по крайней мере, Тарсиргейн). Заключилось всё тем, что юноша принёс рюкзак и дал обеим слушательницам вкуснейшие вериониковые пирожки. После такой насыщенной красками еды все разногласия и споры медленно угасли, а Ника перестала чувствовать сильную обиду и злость. Улыбаясь и смеясь, она глянула на время и сообщила, что ей неплохо бы вернуться домой. И даже настойчивость Артура не смогла остановить их от недолговременного прощания. В конце концов, они всегда были соседями.

День промчался незаметно, ведь Артур завалился спать. Ему предстояло вернуться в повседневный людской режим, но сейчас, после насыщенного дня в Эвасе и менее насыщенного дня на Земле, разум начал усыплять его. И каким же наслаждением стало падение в мягкую-мягкую, только что заправленную кровать! Льняное бельё пахло цветами, чистотой и немного химией, и вдохнув этот запах единожды, уставшему больше не представлялось возможным подняться. А когда рядом валяется любимый пёс, тоже вымученный долгим путём, лёгкость и онемение охватывают всё тело… Артур даже забыл помыться или хотя бы почистить зубы (что он, впрочем, не делал уже очень давно). Его голову заполняла мысль об отдыхе — приятном отдыхе в мягкой кроватке…

Инглия… нет, Солнце слепило глаза. Свет выглядывал из-за качающихся штор тонкой неровной полосой и выглядел, как вьющаяся змейка. Пели знакомые птицы, ветер шептал что-то, разлетаясь по комнате и освежая тяжёлую голову. Мерлин уже ушёл вниз, к маме, которая одаривала весь небольшой дом запахами свежеприготовленного омлета с сосисками. Живот урчал, тоскуя по незнакомой еде, но не мог ничего изменить. К большому сожалению, Артур тоже был не в силах что-то улучшить. Он перекатился на спину и долго пялился в потолок, обклеенный флуоресцентными звёздочками, которые каждую ночь светятся неприятным зелёным блеском. Нахлынувший поток мыслей погружал юношу всё глубже и глубже в сознание, так что очень скоро из виду пропали какие-либо звуки извне. Он не слышал, как мама звала его к столу. В этот момент он думал, когда же в следующий раз увидит Айву и Киаму. Ведь если они и правда уехали, их дорожки разойдутся на много-много лет. Как не хочется терять из виду таких хороших друзей!..

Когда короткая стрела циферблата, сравнимая с арбалетным болтом, притормозила на одиннадцати часах, Артур всё же нашёл в себе силы подняться. Он уселся, всё ещё накрытый лёгким мягким одеялом, и снова задумался: как же поживают Далий Мар и Викки. Общаются ли они? А может, Далия Мара всё же не пустили во дворец и сказали идти своей дорогой? А если нет? Вопросы гложили и гложили, как червяк гложет упавшее яблоко, а ответов так и не находилось. А после осознания слов Ники захотелось сесть с какой-нибудь полезной книгой и погрузиться в себя. В конце концов, ещё ничего не потеряно! Есть месяц… Один несчастный месяц на то, чтобы уговорить маму отпустить его туда, где живётся лучше. Это представлялось просто нереальной задачей.

Когда Ольга позвала в четвёртый раз, Артур всё же услышал. Он нехотя потянулся, кряхтя и скрипя горлом, отдёрнул одеяло в сторону (ноги пробрал утренний озноб) и лениво сполз к краю. Не было ни сил, ни желаний. Только мысли, мысли, мысли доставали до самых уязвимых струн души, и всё остальное становилось таким бессмысленным и не важным. Ватные ноги, ещё не привыкшие к комфорту, чуть не упали на пол. Пришлось сесть и подумать ещё немного. Как там поживают другие гости мира? Отправляются ли они домой? Не надоедает ли им ждать целый год, чтобы вернуться к друзьям и в любимые места? Артур не чувствовал, что сможет делать так же.

Ольга медленно открыла дверь и глянула на ушедшего в себя сына. Его глаза уставились куда-то в никуда, а руки крепко сжимали простыню. Оказалось, что по щекам прокатились слёзы. Женщина елейно улыбнулась, тихо зашла в комнату и присела около любимого ребёнка. Её переполняло понимание тяжести, свалившейся на юные плечи, но это вовсе не значило, что она отпустит его в опасные места, где он окажется беспомощным и лишённым материнской любви. Она мягко обняла его, улыбаясь смиренной улыбкой, и погладила спутанные сальные волосы. Добрые слова, адресованные в пустоту, не возымели эффекта. Артур всё так же глядел за границы этого мира, явно представляя себя среди таких близких эльринов. И что же может сделать любящая мать, которой не импонирует идея, связанная с однозначной потерей сына?..