Дела земные

В этот день мать почему-то не находила себе места и была раздражена.

— Отведи-ка этого ублюдка проклятого домой, — сказала она, отвязывая веревку, которой теленок Ходжи был привязан к миндалю.

Я почувствовал что-то недоброе.

— А сам-то он где?

— Уехал. Ходжа уехал. Понял?! — Мать снова прикрикнула на меня, как будто я был в чем-то виноват. — С матерью своей уехал!

Я опешил. Гнал впереди себя теленка Ходжи и впервые думал о том, что любил своего друга. Когда я приблизился к их воротам, в сердце мое закрался страх. Перед воротами Эгамберды-ака колол дрова. Брал за один конец ветку урючины, укладывая ее на чурбан, затем быстро хватал с земли топор и, приседая на корточки, рубил с такой силой, что его левая рука, свисающая как плеть, касалась земли. Затем бросал топор на землю и здоровой рукой тянулся за новой веткой… Я остановился в нерешительности.

Когда он выпрямился во весь рост, то увидел меня.

— Ч-что случилось? А г-где Ходжа? — спросил он, глядя то на меня, то на теленка.

— Ходжа уехал. — То ли от испуга, то ли от отчаяния голос мой дрогнул. — В Чирчик уехал.

Топор выпал у него из руки. Губы его дрогнули.

— За-зачем, з-зачем уехал? — простонал он. Затем прикрыл ладонью лицо и бессильно опустился на чурбан. Правое плечо вздрагивало.

Я впервые в жизни видел, как плачет взрослый мужчина. Насколько я ненавидел его вчера, когда узнал, что он побил Ходжу, настолько теперь мне было его жаль. Я помчался домой. Бежал и плакал, сам не знаю почему, не мог сдержать слез.

Я никогда больше не видел Ходжу. Порой он снился мне, стоял и смотрел на меня своими задумчивыми глазами. Весной на востоке появлялись очертания белоснежных гор, и всякий раз, когда я видел их, начинал мечтать. Там, посреди этих гор, есть город Чирчик. Он такой огромный, этот город Чирчик, что Ташкент по сравнению с ним ничто. Там течет такая огромная река, что в ней даже акулы плавают. И в том городе живет мальчик по имени Ходжа. В мире нет мальчика лучше, чем он. Ходжа запросто переплывает эту реку. Взбирается на те горы, и весь мир перед ним как на ладони. Он и меня видит. Вот только я никак не могу увидеть его…

Через много лет, заканчивая школу, я услышал о Ходже. Как-то после ужина отец неожиданно сказал матери:

— Бедняга Эгамберды извелся весь. Из Чирчика приехал. Сына, говорит, поймали, когда он лез в чужой карман.

Мать воскликнула: «А?!» — и пиала выскользнула у нее из рук.

Я оцепенел. Нет, не мог я в это поверить. Ложь, все это ложь! Нет в мире парня лучше Ходжи.

СВЕТ ЛУНЫ — ОТ СОЛНЦА

Случается же такое: я простудился в зной, в самый разгар лета. Был на даче, искупался в речке. А когда возвращался домой, опустил все четыре стекла в машине. К вечеру занемог, подскочила температура.

Утром поехал в районную поликлинику. Очередь длиннющая. Вдоль стен узкого коридора сидят на стульях больные, кто держится за голову, кто поглаживает шею. С трудом прошел я сквозь этот «строй» к нужной двери. Народу здесь было особенно много. Голова у меня кружилась, и я какое-то время постоял прислонившись к стене. Наконец одно кресло освободилось, и я присел на его краешек. Возле меня сидела молодая женщина с огромными глазами. Ее стриженые волосы лежали красивой волной и придавали ей особую прелесть. Разговаривая со своей соседкой, женщиной средних лет в платке, она то и дело встряхивала ими. Я невольно слышал их разговор, поскольку сидел рядом.

Красивая женщина, нервно поигрывая золотой цепочкой, которая украшала ее шею, вздохнула:

— Черт побери, опаздываю. Мураджан-ака обещал прислать за мной машину. Наверное, заждался уже…

— Мураджан… Муж, что ли? — нерешительно спросила женщина в платке.

— Муж? — Красивая женщина поморщилась, будто в рот ей попало что-то горькое. Лицо ее прямо-таки перекосилось. — Пусть сперва научится ездить на подножке автобуса! Дождешься от него машины!

Женщина в платке смотрела на нее с минутку изумленными глазами. И все же женское любопытство взяло верх, и она переспросила:

— Тогда кто же он вам?

— Мураджан-ака? — Красивая женщина улыбнулась. Большие глаза ее сузились. Всем своим видом она словно вопрошала: «Да неужели вы его не знаете?» — Это наш начальник! — с достоинством ответила она. — Такой хороший человек, такой хороший! А мой кретин терпеть его не может. Ревнует. Мол, люди говорят, будто я в служебной машине Мураджана раскатываю часто. Лучше бы на себя поглядел, пьяница чертов!

— Пьет, да? — Женщина в платке сочувственно покачала головой. — Проклятое пьянство! Знать бы об этом раньше!

— Да нет, прежде он таким не был, сейчас стал пить как скотина. Говорит, что с горя! — Женщина махнула рукой. — Я все рассказала Мураджану-ака, он даже рассердился. Разведись, говорит, пока дети гуськом не пошли, а я тебе кооперативную квартиру куплю.

Женщина в платке насторожилась:

— У вас есть дети?

— Дочка…

— Тогда не надо, сестричка, — покачала головой женщина в платке. — Как бы там ни было, ведь не насильно выдавали вас замуж, к чему же делать ребенка сиротой при живом отце, миленькая.