Делай то, за чем пришел

«Поставить ему «два», — думал Глеб, — значит, подтвердить его мнение о самом себе. Еще раз убедить в том, что ничего-то он, Митин, не может».

— Стойте!

Митин вздрогнул и замер у самой двери.

— Какого черта вы раскисли? Почему сдаетесь? Почему уступаете своей слабости? Так ведь можно в козявку превратиться!.. Раз опустил руки, другой... а потом вообще хоть на четвереньки становись. Что за неверие в себя, в свои силы? Да грош вам цена, коль вы себя не уважаете!

— Ну... если... ничего не знаю, не могу, — бормотал Митин. — Как идиот, учил, учил и все перезабыл... — Но потом, когда его, видимо, все-таки задел Глебов тон, он тоже повысил голос: — Ну что вы кричите-то?!

— Ага-а! — одобрительно протянул Глеб. — Вот это уже другой разговор. Так и надо, черт побери! Не давайте себя в обиду! Будьте настырнее, деритесь за себя!.. Сейчас же возьмите билет и садитесь, работайте. И не может того быть, чтобы ничего не вспомнили. Не может быть!

Митин медленно направился к столу.

— А этак легче всего, — уже примирительно говорил Глеб. — Не могу, не способен... А вы попробуйте! Заставьте память работать, заставьте мозг шевелиться. Даю вам еще час. Вспомните не по билету, вспомните другое. И кто знает, может, найдете аналогию, связь какую-то... Спросите меня, в конце концов, с чего хотя бы начать... А то — сдаваться!

Митин сел на свое место, а через час подошел отвечать. Глеб задавал ему наводящие вопросы, подводил к плакатам, развешанным на стенах, подсказывал, подталкивал... Наконец, убедившись, что Митин хоть что-то да знает, хоть что-то да уловил, поставил ему тройку и отпустил.

Была уже полночь. Глеб сел на стул и долго так сидел, глядя куда-то в пустоту. В голове была одна усталость. Не хотелось ни шевелиться, ни думать, ни есть, ни курить...

Идиллия

В один из последних дней зимней экзаменационной сессии Глеб встретил в коридоре техникума старшекурсника Колю Денисова.

— Слушай, Коля, — после взаимных приветствий сказал Глеб, — когда мы были в Карпатах, ты рассказывал, что места, где у твоего отца лесничество, под стать карпатским...

— Хотите к нам на каникулы? — Коля так обрадовался, что весь порозовел. А когда Глеб подтвердил его догадку, Коля смущенно стал бормотать, что это было бы просто здорово, что места у них там действительно...

— А избенка какая-нибудь, халупка пустующая у вас есть?

— Есть домишко старый... Летом в нем живут всякие гости из города, грибники, ягодники, осенью охотники приезжают. Но, Глеб Устинович, я не знаю... может, лучше у нас. У бати же отличный новый дом. Места всем хватит, хоть в футбол играй. Телевизор есть.

— Коля, а этот старый дом... печка в нем имеется?

— Две. В кухне русская, а в комнате такая круглая...

— Голландка?

— Во-во.

— Коля, решено. Едем.

Потрескивают в печке дрова, Глеб сидит на крепком самодельном стуле, смотрит в огонь, наслаждается тишиной и одиночеством. Только что его покинула славная семья лесников. Несмотря на Глебовы протесты, лесничиха, Колина мама, с первых же минут решительно принялась опекать гостя. Она все перемыла и перетерла в старом доме, натащила соленой капусты, грибов, мороженой рыбы, клубничного варенья...

— Тетя Шура, ради бога! — взмолился Глеб. — У меня же все есть. Смотрите... — И извлекал из рюкзака хлеб, консервные банки, кофе, сахар, книги, лыжную мазь, свечи — раскладывал на столе.

— Ой, это, поди, еда? — Тетя Шура ткнула пальцем в консервную банку. — Выбросьте свою концерву вон нашему Спутнику, собаке нашей... Я вот вам баранинки мороженой припру... — А сама уже хлопотала над старинной железной кроватью с никелированными шарами: разворачивала настоящую пуховую перину, расстилала простыни и вздыхала и беспокоилась, как же это он один-то будет, ведь скучно одному-то, а ночью так, поди, и боязно — кругом лес...

Глеб возражал: вот и отлично, что один, это-то как раз ему и нужно. Отдохнуть от экзаменов, от городского шума, от многолюдства, от спешки и толчеи...

Вечером Денисовы навестили его всей семьей. И снова лесничиха сокрушалась, как это он, бедный Глеб Устинович, будет тут один.

— И куда только нынешние невесты глядят! — возмущалась она.

— Мама... — Коля укоризненно посмотрел на мать.

— А я чё? Я ведь ни чё? Я только хотела сказать: где у нынешних девок глаза — спереди или сзади?

Тут рассмеялись все, даже лесник, немногословный, серьезный, чуть выпивший в честь приезда гостей мужчина; смущенно улыбалась меньшая Денисова, девочка лет шести.

— Ну да мы ведь недалеко, — успокоилась наконец тетя Шура. — Чуть что — и к нам. А я, как управлюсь, загляну или самого пошлю. Да и Коле теперь нечего делать, они с Тамарой будут забегать. Ничего, отдыхайте на здоровье, поправляйтесь.

Надавав кучу советов, как печку топить и когда вьюшку закрывать, как к проруби на реке за водой пройти, как варить и жарить, Денисовы ушли гуськом по тропинке. Усадьба их была неподалеку от старого дома, хотя из-за сосен ее и не было видно.