Дело о разведенной кокетке. Норковая шубка, побитая молью. Смеющаяся горилла

— Такой уж характер у горилл. Они всегда стараются уцепиться за какую-нибудь вещь, которая надета на человеке, особенно если она висит свободно, как галстук. Иногда горилЛа может быть очень опасна.

— Вы сознательно подвергаете себя такой опасности? — спросил Мейсон.

— Я веду научные исследования, — ответил Эддикс. — Меня интересует, насколько глубоко можно внедрить инстинкт убийства в сознание высших приматов.

— Мне кажется, — предположил адвокат, — что вы были близки к разгадке этого вопроса.

— Да, горилла доставила мне несколько неприятных минут, — признался Эддикс. — Я начал сопротивляться, потом Натан закричал на нее и замахнулся йалкой.

— Мне кажется, что вы не успокоитесь до тех пор, пока горилла действительно не убьет кого-нибудь, — заметил Мейсон.

Эддикс холодно взглянул на него и пожал плечами.

— По-моему, вы- не совсем понимаете, чего я добиваюсь, мистер Мейсон. А я не вижу необходимости объяснять вам это… Больше всего меня интересует вопрос о природе гипноза. Некоторые не одобряют мои опыты, но это меня ничуть не заботит. Гориллы принадлежат мне.

— Я сомневаюсь в этом.

— Что вы хотите этим сказать?

— Формально гориллы находятся в вашем владении, —

ответил Мейсон. — Но в моральном отношении человек вряд ли имеет право на чью-либо жизнь. Животные имеют право жить свободно и развиваться независим^ от кого-либо. ^v

— Вы юрист и не должны забывать о праве собственности.

— Я обсуждаю сейчас моральную сторону, моральную ответственность.

— С меня вполне достаточно фактического владения. Моральную ответственность можете оставить себе.

— Вы хотели видеть меня в связи с каким-то делом? — перевел разговор на другую тему Мейсон.

— Да, хотел, но теперь не хочу.

— Почему вы раздумали?

— Вы сами виноваты. Вы отказались от трех тысяч долларов. Хорошо, сыграем иначе. Я беру последнее предложение назад. Цена снова падает до пяти долларов. Это понятно?

— Понятно, — сказал Мейсон. — Деньги остаются у вас, дневники — у меня.

— Давайте выясним все до конца, мистер Мейсон. Если вы передадите дневники газетам и начнете раздувать дело о смерти Элен, то я вас уничтожу.

Мейсон встал.

— Можете повышать голос на своих служащих. На меня это не действует и только выдает ваш испуг. Пойдемте, Делла.

Они-вышли из комнаты, трое мужчин последовали за ними.

— Дай мне руку на счастье, Делла, — попросил девушку в холле Мейсон.

— В чем дело? — спросил Эддикс.

— Просто я хочу посмотреть, что лежит в той мраморной урне.

— Почему вы думаете, что там что-то лежит?

Мейсон холодно улыбнулся.

— Это подсказали мне дневники. Мои дневники.

— Натан и вы, Морт, снимите эту урну. Переверните ее и докажите Мейсону, что там ничего нет.

Мужчины сняли урну и поставили ее на пол. Потом с трудом перевернули ее и потрясли. Первым из урны выкатилось кольдо с огромным бриллиантом.

— Мой солитер! — воскликнул Эддикс.

Затем из урны выскользнули платиновые часы.

Феллон схватил их.

— Потрясите-ка ее еще, — сказал Мейсон.

На пол высыпалась целая коллекция безделушек, украшений, монет, пудреница, бумажник.

— Черт возьми! — выругался Эддикс.

Мейсон сухо объяснил:

— В дневнике упоминается об одной обезьяне — Пите, которая подбирала вещи, особенно те, что принадлежали Элен Кэдмус, и прятала их в эту урну., *

— Так вот в чем объяснение! — воскликнул Эддикс.

Мейоон взглянул ему в глаза.

— Послезавтра в суде будет слушаться дело, возбужденное против вас миссис Джозефиной Кэмптон, которая обвиняет вас в клевете.

— Ах это! — сказал ЭДдикс.

— Ага! — воскликнул Феллон. — Теперь мне все понятно. Теперь ясно, почему великий Перри Мейсон заинтересовался дневниками Элен-Кэдмус. Бенни, мы знаем все.

Эддикс взглянул наконец-то на него и произнес:

— Придержи язык. — Он повернулся к Мейсону: — Вы умны. Мне нравятся умные люди. Чего вы хотите?

— Ничего, — ответил адвокат.

Натан Феллон вмешался:

— Неужели тебе еще не ясно, Бенни?

Эддикс взял часы и повертел их в руке.

— Нет, не ясно. Думаю, и тебе это мало что говорит.

— Мейсон устроил нам ловушку, — не успокаивался Феллон.

— Думайте, что говорите, — оборвал Мейсон.

— А тут и думать нечего, — сердито сказал Феллон. — Проходя через холл в первый раз, вы положили эти вещи в урну, а потом придумали историю об обезьяне, спрятавшей их тут.

— Я близко не подходил к этой урне.

— Вы прошли рядом с ней.

— Вы были в это время рядом со мной.

— Я не смотрел в вашу сторону и шел впереди.

— Феллон, посмотрите мне прямо в глаза, — почти приказал Мейсон.

Тот взглянул на него. '

— Вы отъявленный лжец, — произнес Мейсон.

Феллон сжал кулаки.

— Подождите минутку, — прервал их Эддикс. — Вы меня совсем запутали. Херши, вы точно видели, как Мейсон подходил к урне?

— Нет. Вообще-то, он не подходил, — ответил Херши, — хотя посмотрел на нее. Да, он не мог ничего бросить в нее. Теперь я вижу, что всё эти вещи в пыли. Они уже давно лежат там.

— Беда с тобой, Феллон, — сказал Эддикс. — Вечно у тебя дважды два получается шесть. И еще пытаешься доказать мне, что это правильный ответ. Черт возьми, ты доведешь нас до беды. Помолчи-ка лучше.

Зазвонил телефон.

— Кто там еще? — обратился Эддикс к Феллону. — Подойди.