Дело полусонной жены (= В преступлении обвиняется полусонная жена)

- Показания Эллен Кэшинг назначены на десять часов утра. Вы не забыли об этом?

- Нет.

- Здесь будут судебные репортеры и официальный нотариус для принятия присяги Эллен Кэшинг.

- Ну, а Дрейк?

- Боюсь, что он провел скверную ночь. Вчера он звонил по телефону этому жулику Аттике и спросил, во сколько ему обойдется компромисс.

- Ну и чего же он добился?

- Аттика ответил, что он обойдется вам обоим ровно в двести пятьдесят тысяч долларов, и бросил телефонную трубку.

- Естественно. Ты можешь себе представить, как он сейчас горд, представляя в этом иске Эллен Кэшинг, а в уголовном процессе - Марион Шелби. Он, конечно, не допустит сейчас никакого вмешательства посторонних. Этот иск поддержит его в предстоящем процессе. В понедельник он выступит в суде в защиту миссис Лэси, а Скотта Шелби выставит как самого гнусного предателя во всем штате.

Зазвонил телефон, и Делла подняла трубку.

- Это Дрейк. Мейсон взял трубку.

- Хэлло, Пол!

- Не приветствуй меня сегодня, Перри. Вчера я был весел, но сегодня тише воды ниже травы. У меня такое чувство, что кто-то всунул пневматическую заклепку в мой череп.

- Так плохо? - спросил Мейсон.

- И даже еще хуже.

- Согласно уведомлению, сегодня ко мне в контору в десять часов утра явится Эллен Кэшинг для дачи показаний под присягой.

- Это действительно так?

- Ты ведь не забыл об ее иске, не так ли?

- Забыл?! - воскликнул Дрейк. - В том-то и несчастье! Я пил всю ночь напролет, чтобы забыть об этом, но ничего у меня не вышло.

- Позаботься вот о чем, Пол. У тебя ведь есть друзья среди газетных репортеров, которые иногда оказывали тебе услуги?

- Да, есть, а в чем дело?

- Пустяки, просто мне кажется, что во время этого разговора здесь у меня могут выясниться новые интересные подробности, относящиеся к процессу Шелби. Они, возможно, заинтересуются этим.

- Черт возьми, Перри. Ты прав, и я рад, что ты подсказал мне это. Сам бы я не додумался.

- Позвони своим друзьям, Пол. У меня маленькое помещение, и я могу пригласить не более двух репортеров. Пригласи тех, кто оказывал тебе услуги. На этот раз ты, возможно, расплатишься с ними.

- Спасибо, Перри. Начало в десять часов?

- Правильно.

- О'кей! Времени осталось немного, но я позвоню им сейчас же.

Едва Мейсон повесил трубку и повернулся к Делле, чтобы сказать ей что-то, как дверь открылась и появилась Герти.

- С добрым утром, мистер Мейсон! - сказала она. - К вам пришел мистер Аттика из фирмы "Аттика, Хокси и Мид".

- Сейчас еще нет десяти, - ответил Мейсон.

- Он сказал, что специально пришел немножко раньше, так как хотел побеседовать с вами наедине.

- Хорошо, пусть войдет.

Джордж Аттика был рослым, но слегка сутулым мужчиной с серыми глазами, которые никогда не выдавали мыслей своего хозяина. Ему было около пятидесяти лет; волосы у него уже поседели. Он обладал звучным, низким, хорошо поставленным голосом оратора. У него были хватка и живой ум.

- Боюсь, что зря я сорвался, беседуя с мистером Дрейком вчера вечером, - вкрадчиво начал он.

- Извинения принимаются в любое время. Садитесь. Аттика сел, взглянул на Деллу и многозначительно откашлялся.

- Все в порядке, - сказал Мейсон, - она останется здесь.

- Хорошо. Я собираюсь написать всю историю Марион Шелби и опубликовать ее в воскресных газетах. Эта история полна драматизма и затронет чувствительные струны в сердцах женщин всего мира, тех женщин, которые отдали все, что имели, мужьям, обещавшим любить и лелеять их до конца жизни.

- Вы, очевидно, думаете произвести такое же впечатление и на присяжных в суде? - спросил Мейсон.

- Не говорите со мной в таком тоне, - с упреком сказал Аттика, - это вовсе не подходит вам.

- Мне безразлично, что вы считаете подходящим или неподходящим для меня, - ответил Мейсон. - Слава Богу, я прожил свою жизнь так, что могу делать все, что захочу.

- Приятная и очень интересная философия. Но я хочу поговорить с вами о человеке, по отношению к которому у вас есть определенные моральные обязательства.

- В самом деле?

- Я так полагаю. Она солгала вам, и вы имеете полное право сердиться. Но поймите и ее: она молода, неопытна и страшно испугана. К тому же не понимает, что единственный ее путь к спасению заключается в откровенном признании. Она думает, что, рассказав всю правду, погубит себя, тогда как на самом деле это спасет ее. Когда станет известно все, ее оправдают, именно это я и скажу присяжным в суде.

- Очень интересно, - сказал Мейсон, - но нет ни малейшей необходимости обращаться с этим ко мне. Поберегите все эти слова до судебного заседания.

- Я говорю вам об этом потому, что это будет иметь огромный общественный резонанс. Пока она лжет, процесс носит один характер, но как только она сознается - все женщины мира встанут на ее защиту.

- Объясните, при чем здесь я? - спросил Мейсон.

- Вас это, несомненно, касается.

- Вы рассказываете занятные истории и, очевидно, коллекционируете их, я же этим не занимаюсь.