День за днём

Виктор. Итак, с одной стороны к Богу примыкает та область поверхностей – а ведь эта поверхность изображает мир – где душам являются откровения, тогда как с другой стороны к Нему подходит область экспериментов. А между этими двумя областями располагается мир идей, весьма далекий от Бога. Со стороны откровений в него заходит область искусства, а со стороны экспериментов – область математики. Посредине же находится философия, состоящая из одних идей. Видно, что искусство тем истиннее, чем оно ближе к откровениям; так же математика тем истиннее, чем она ближе к экспериментам. Собственно говоря, назначение искусства в том, чтобы обслуживать религию, а математики – чтобы обслуживать экспериментальную науку. Отрываясь от этих своих назначений, они становятся делом произвола, которое всегда бесплодно, короче говоря, превращаются в философию. И еще одно: как и прежде, я считаю, что души странствуют в основном по близким друг к другу поперечным дорогам, и эта густо заселенная область медленно перемещается от края откровений к краю экспериментов. Вот почему некогда все люди были религиозны, затем ударились в философию, а теперь в большинстве своем по-настоящему верят только науке.

Сократ. Но ведь это прекрасная картина мира, мой дорогой!

Виктор. Значит, ты одобряешь мое решение?

Сократ. Я его одобрю, как только ты рассеешь одно маленькое сомнение.

Виктор. Какое?

Сократ. Скажи, считаешь ли ты эту картину правильной?

Виктор. Конечно.

Сократ. Что же, она явилась тебе в виде откровения?

Виктор. Разумеется, нет.

Сократ. Значит, ты построил ее на основе какого-нибудь эксперимента?

Виктор. Что ты такое говоришь, Сократ? Как же можно построить это на основе эксперимента?

Сократ. Но ведь это и не математическая теория?

Виктор. Конечно, нет.

Сократ. Итак, ты считаешь свою картину произведением искусства?

Виктор. Каким там произведением искусства? Скажи, чего ты хочешь добиться своими вопросами?

Сократ. Потерпи немного, я хочу удостовериться, что правильно тебя понял. Значит, эта картина – и не результат откровения, и не научная теория, и не произведение искусства, и не математическая система?

Виктор. Конечно же.

Сократ. Тогда что же она такое?

Виктор.

Что она такое? Очевидно, философская система...

Сократ. Не ослышался ли я? Ведь ты считаешь ее правильной, а из нее следует, что философия не имеет ничего общего с истиной и, стало быть, правильной никак быть не может.

Виктор. Ты прав, Сократ, оказывается, я противоречу сам себе...

Сократ. С другой стороны, если ты решишь, что твоя картина неправильна, тебе как будто незачем будет становиться физиком, ибо ведь это она утверждает, что есть только два источника истины – откровение и эксперимент.

Виктор. И снова ты прав.

Сократ. Но, может быть, ты все-таки веришь, что черпать истину больше неоткуда, и философия не имеет к ней отношения?

Виктор. Да, Сократ, несмотря на все, я в это верю, хотя не могу уже объяснить, почему.

Сократ. И, руководясь этой картиной, пойдешь работать физиком?

Виктор. Пожалуй, пойду.

Сократ. Однако следует ли человеку, умеющему добывать такие прекрасные истины, оставлять свое занятие ради другого способа добывать истину, который к тому же может ему прийтись не впору?

Виктор. Я ничего не могу тебе возразить. А можно ли в какой-нибудь картине сочетать обе стороны этого противоречия?

Сократ. Сам подумай.

Два сказанья

Киев, июнь 1971

1

Некогда был только Космос, а людей не было.

И породил Он людей и был для них «я». Но они должны были увидеть Его.

Поэтому они стали тянуться из Него, чтобы увидеть Его извне. И вот они оторвались от Него и стали сами по себе. Так они пали во грехе и «я» у них стало пусто.

У людей «я» умирает, потому что оно пусто.

Они стали тянуться к Космосу с двух сторон – своими корнями, вырванными из Него, и своими цветами. Теперь они видели Его с двух сторон и сами стали раздвоенными.

Своими корнями они видели Его Богом, а когда отошли от Него – множеством богов и божеств, и это было искусство.

Своими цветами они видели Его бездушной природой. Это была наука, но в самом начале, потому что сперва они почти не тянулись к Нему с этой стороны.

И чей больше человек вытягивается к Космосу с одной стороны, тем меньше он может вытягиваться к Нему с другой.

И пришёл Иисус и сказал им: вам не дотянуться до Космоса своими корнями, и ваше «я» пребудет пусто; потому не тщитесь заполнить его обращением вспять, а поймите свою пустоту, сжавшись в ничто; и да устремитесь к Нему своими цветами и спасётесь.

И многие спаслись с тех пор, исполняясь Святого Духа вместо духа суеты.

Но потом люди вновь потянулись к Космосу своими корнями и потому уже не могли вытягиваться в другую сторону так далеко. Они стали видеть Его с этой стороны намного хуже, хотя лучше, чем в начале. Это уже была настоящая наука.