Деревья умирают стоя

Изабелла. Спасибо. Это самое лучшее, что ты сказал мне за сегодняшний вечер. (Идет по лестнице, останавливается) А ты не обидишься, если я тебе тоже кое-что скажу?

Маурисьо. Говори.

Изабелла. Если когда-нибудь исчезнут все деревья, и останется только одно… я бы хотела, чтобы это был тот палисандр… Спокойной ночи, Маурисьо.

Маурисьо. До завтра… Марта-Изабелла. (Опершись на перила, смотрит ей вслед)

Наверху бьют часы.

Занавес

Действие третье

Картина первая

Та же комната. Прошло несколько дней. Вечер. Сцена пуста.

Телефонный звонок, входит Хеновева. Маурисьо спускается по лестнице.

Хеновева. Алло! Что? Да нет же, сеньора, вы опять ошиблись. Не стоит.

Маурисьо. Кто это?

Хеновева. Ошиблись номером. Вот уже третий раз — один и тот же голос.

Маурисьо. Что-нибудь на линии. Кого спрашивают?

Хеновева. Да улицу Аромос два, четыре, четыре, восемь. Подумать только, совсем в другом конце!

Маурисьо берет яблоко из вазы, вытирает рукавом и ест.

Сеньору что-нибудь нужно?

Маурисьо. Нет, спасибо.

Хеновева. А то я принесу ножик и тарелку.

Маурисьо. Что вы! Если его резать и есть на тарелке, это будет блюдо. А так — это неживая природа. Натюрморт.

Хеновева

. Как вы сказали?

Маурисьо. Неважно, Хеновева. Можете идти.

Хеновева. К вашим услугам, сеньор.

Маурисьо ждет, пока она выйдет, потом идет к телефону. Говорит, не переставая есть яблоко.

Маурисьо. Алло! Элена? Ну, конечно, я понял. Есть новости? Ага! Надеюсь, ЭФ-48 доволен, что прибывают эти два греческих судна. Его любимый язык. Только, ради Бога, пусть не говорит матросам о Парфеноне! Тут все превосходно. Бабушка просто прелесть. Лучше не выберешь. Изабелла? Счастлива, с каждым днем работает все лучше. Будет прекрасный работник. Она бы хотела, чтобы мы тут навсегда остались. Но, по-моему, пришло время опустить занавес. Приготовьте телеграмму из Канады. Диктую текст: «Проект дешевые дома рабочий квартал принят точка необходимо присутствие срочно». Подпись… Гамильтон. Повторите. Так. Пусть придет завтра пораньше… А к вечеру — два фальшивых билета на самолет. Больше ничего. Спасибо, Элена. До завтра. (Вешает трубку, идет в сад, насвистывая свою песенку)

Слева входит бабушка, она очень взволнована. За ней идет Хеновева.

Бабушка. Нет, нет. Хеновева, этого не может быть! Сколько я ни думаю, никак не могу поверить. Ты не ошиблась?

Хеновева. Сама бы не хотела верить. Но когда я вам говорю, что видела своими глазами…

Бабушка. Почему ты мне раньше не сказала?

Хеновева. Правду сказать, побоялась. Дела-то такие деликатные. Если бы сеньора меня совсем не замучила вопросами, я бы ни словечка не вымолвила.

Бабушка. И очень плохо. Это надо сразу выяснить, и чем скорее, тем лучше.

Хеновева. А, может, я впрямь ошиблась?

Бабушка. Не одна ты заметила. Я все эти дни наблюдаю, и все выходит одно. Мне сердце говорило, у нас что-то неладно.

Хеновева. Так сеньора тоже замечала?

Бабушка. С первой же ночи. Знаешь — тут посмотрит не так, там слово какое-нибудь. Но я что угодно могла подумать, только не это. Где Изабелла?

Хеновева. Хотите с ней говорить?

Бабушка. Да, и сейчас же. По-твоему, я способна выслеживать, подсматривать из-за дверей? Где Изабелла?

Хеновева. Гортензии поливает.

Бабушка. Позови ее.

Хеновева. Сеньора, пожалуйста, подумайте еще…

Бабушка. Я тебе сказала, позови ее!

Хеновева(высовывается в сад, зовет)

. Изабелла! Доченька! Изабелла! Вот она идет.

Бабушка. Оставь нас.

Хеновева идет в кухню. Входит Изабелла с огромным букетом гортензий.

Изабелла. Вы меня звали?

Бабушка. Подойди ко мне. Посмотри мне в глаза и отвечай честно. Что ты от меня скрываешь все эти дни?

Изабелла. Я?

Бабушка. Вы оба.

Изабелла. Бабушка!

Бабушка. Не отводи глаза. Отвечай!

Изабелла. Я вас не понимаю.

Бабушка. Очень хорошо понимаешь. И больше нечего притворяться. Я знаю, это слишком интимное признание, может быть, тебе будет больно. Но я с тобой говорю не как бабушка с внучкой. Я говорю, как женщина с женщиной. Что происходит у тебя с Маурисьо?

Изабелла. Ради бога, что вы подозреваете?