Дети, которые хотят умереть

– И девятиярусная башня начинается с земли, – сказал Лис.

– А если мы все зарыты под землей?

Сброшены в колодец в черной пустыне.

– Тогда начнем стройку с подвала, – улыбнулся Лис. – У нас есть целых четыре года до выпуска.

Построить или сжечь мир? Написать будущее или стереть прошлое? Толкнуть качели в сторону жизни или смерти?

Андрей пожал руку Лиса. Беспалая ладонь тут же крепко вцепилась в него, стряхнула всю развороченную могилку на кисть Андрея.

– Пусть память о Стасе останется у Сингенина-сан, – сказал Лис, убирая руку, – пусть хотя бы один из алтарей в твоей комнате будет принадлежать тому, кого ты знал.

Я не знал Охотникова, чуть не сказал Андрей.

Я всего лишь его убил.

3

Рита не заперла дверь. В этой школе, похоже, все ученики мнили себя бессмертными. Если бы они еще при этом не умирали.

Как только Андрей вошел в комнату, сразу застыл на пороге. Непривычным блеском сверкали вымытый пол, приоткрытая оконная рама, белый подоконник, начищенный шкаф на косых ножках. В углу стояли два сложенных рулонами тюфяка, и Андрей чуть не вышел назад, как будто ошибся комнатой. Но яркие рисунки на стенах прошелестели под порывом ветра из окна: «Не ошибся, подойди».

– Значит, опавшие листья клена, – прошептал ученик.

Андрей закрыл дверь, свернул оби Охотникова в пять слоев и положил тряпочный холмик на пол под оранжевой лисьей мордой, нарисованной во весь прямоугольник серого полотна.

Пол-урочника назад, когда Андрей выстелил рыжую голову на тюфяке среди прочих рисунков, на сером полотне предстала мордочка котенка. Андрей с трудом вспомнил это слово. КО-ТЕ-НОК. Слово из мира оранжевых качелей и голубого неба. Темно-рыжие треугольные ушки, размытые розовые глаза без зрачков, черная изогнутая линия рта, золотистые щеки, два вихра под подбородком.

Амурова провела его и здесь.

Котенок с золотистыми щеками оказался еще одной иллюзией красок. Рисунок лежал перед Андреем перевернутым. Сейчас на стене золотистые щеки превратились в большие янтарные глаза, небольшая складка на лбу оказалась ртом, розовые глаза без зрачков – в румяна щек, линия рта – в тонкую единую бровь, уши – в два темных вихра на подбородке, а узкие вихры – в острые уши. Длинная морда взрослой лисы. Личина духа кицунэ. В одних легендах кицунэ соблазняют самураев, в других – жрут людей. Какому из видов принадлежит эта?

В дверь тяжело постучали. Андрей отпер замок, внутрь ввалилась Рита с бадьей в руках. На жестяном дне лежали мокрые белье и сменная форма Андрея.

– Ты хотела только повесить картины, – сказал Андрей.

– Мне было несложно, господин, – Рита склонила голову, – я часто стирала одежду брата.

Так же часто, как и надевала форму на Охотникова. Так же часто, как и сама раздевалась вместе с ним?

– Белье можно повесить сушиться на карниз для занавески, – сказала Рита.

Видимо, у них в семье белье вешал Охотников, раз зеленые камни так выжидающе смотрели на Андрея.

Андрей отодвинул занавеску на край, снял сандалии и запрыгнул на узкий подоконник. На белом пластике поместились только пальцы ног, твердые, с длинными ногтями, словно крепкие корни сосны. Рита подавала белье, Андрей закидывал его на карниз. Когда закончили и Андрей спрыгнул, взгляд синих игл скользнул по двери. По отпертому замку.

Мгновенно босые ноги Андрея пересекли вымытый пол, пальцы руки дернули защелку замка. Щелкнуло – дверь заперлась, только сейчас.

– Закрываться не учили? – крикнул Андрей. Наложница подошла к нему и низко опустила голову.

– Прости, господин, – сказала Рита,– я провинилась. И ты вправе наказать меня, если хочешь.

Она отвела руки в сторону, широко расставила ноги так, что хакама, схваченное на талии оби, натянулось на внешних сторонах бедер.

– Я готова, господин.

Андрей дернулся назад, но запертая дверь толкнула в спину.

Волк ухмыльнулся.

«Ударь ее, – прошипел зверь, – вы оба этого хотите».

Оба?

«Наложница и часть тебя, запертая в клетке»

Ты – не я.

Рита развязала шарф на шее, оттянула ворот кимоно, обнажив белую кожу с фиолетовым пятнышком.

Так ее наказывал Охотников? Избивал?

«Так все наказывают. И ты. Вспомни урок Круга жизни».

Белая шея подалась вперед, плечи слегка сжались, ожидая удар. Веки с тигровыми ресницами прикрыли зеленые камни.

– Брат часто карал меня за слабости, – произнесли тонкие губы, – я так слаба.… За ночь до перевода господина в нашу школу брат испробовал новую кару. Он душил меня, пока я не потеряла сознание.

– Хм… Просто закрывай всегда дверь, – выдавил Андрей. Рита открыла глаза. Камни не мигая смотрели на Андрея.

– М-м… Прошу, – зачем-то сказал ученик и протиснулся мимо наложницы к окну.

Как я могу бить Риту? Я разбудил ее брата!

«Мысли не самурая», – пробурчал волк.

Андрей заслонил ширмой внутреннюю клетку.

– Благодарю, – сказала наложница за спиной. – Господин, ты очень великодушный.

В тихом голосе не звучало ни капли благодарности, только равнодушие и презрение.

– Ты принесла тюфяк из своей комнаты? – спросил Андрей.

– Я смогу лучше служить тебе, если буду спать с тобой, господин.

Андрей приник лицом к открытому окну. Ледяной ветер остудил горевшие щеки.