Дети Солнца (СИ)

— Ты не откажешься. Просто потому что другого шанса освободиться от кабалы у тебя не будет. По рассказам я составил о тебе определенное представление. Если ты такой человек, как я думаю, — ты согласишься. Если ты откажешься — значит, я ошибся. — Ларций улыбнулся — учтиво и холодно, но в том, как он наклонился вперед, во взгляде, брошенном на Флавия, проскользнуло какое-то недостойное ситуации нетерпение.

«Да у него нервы шалят!» — подумал Флавий. Вот, должно быть, почему Ларций настораживал его с самого начала. Травки бы ему попить. Интересно, кто его врач?

— Вы не ошиблись, — сказал Флавий. — Но прежде я хочу знать, как же я, по-вашему, связался во второй раз? Что вам обо мне наговорили — и кто?

— А об этом мы непременно еще побеседуем. Заходи ко мне — скажем, через неделю. Сейчас у меня дела.

Флавий вышел за калитку весь перевернутый. Пока шел по богатым кварталам, ни о чем не думал, очнулся только у садика Вигилис. Здесь он и принял решение. В этом мире всё зависит от таких, как Ларций. Если он предлагает Флавию переселиться из зловонной клоаки к Кристальным садам — о чем здесь еще раздумывать? Боги, да только за то, чтобы дышать чистым воздухом, отдашь всё на свете! Конечно, Ларций мутноват, но идеальных покровителей не бывает. Да и потом деваться всё равно некуда — разве что бежать из Медиолана.

Глава 50

— Собственная клиника? — переспросил Сегестус, выслушав Флавия. — Нашлись те, кто может всё это для тебя организовать? Что ж, препятствовать не буду. Даже не скажу, что рад от тебя избавиться.

Флавий поблагодарил и отправился к Ренате.

Она жила в съемной квартире недалеко от дома префекта. Имущество дезертира Ансельма отошло императору. Все знали: если бы Ансельм вернулся из Скогара живым, император простил бы ему отлучку, чтобы не восстанавливать против себя легионы. Но Ансельм погиб, и с племянницами его было разобраться легче, тем более что они и не помышляли о борьбе.

Ренату и Уирку устроили совсем неплохо, к тому же наследство родителей сохранили за ними. Однако все понимали, что по-настоящему выдвинуться племянницам Ансельма не дадут. Ни у кого из влиятельных людей империи не было резона брать их под покровительство. Кто же станет продвигать чужую родню вместо своей?

Рената была не последним человеком при префекте и успела уже приобрести в Медиолане некоторое влияние. Как и Сегестус, она поручилась за Флавия перед городом, отвечала за его поведение, и от ее расположения зависели его свобода и жизнь. Он приходил к ней вечерами, после службы, раза три-четыре в месяц, иногда с разрешения Сегестуса оставался на ночь.

Сейчас Рената кинулась к Флавию с порога, обняла и поцеловала в щеку:

— Я вчера заходила за тобой — а тебя нет. Куда пропал?

— Гулял.

Флавий с неудовольствием отстранился: шагу невозможно ступить без контроля.

Она смутилась:

— Я только хотела пригласить тебя на праздник.

«Что вчера был за праздник?» — соображал Флавий, глядя на ее красивые смуглые руки, обнаженные по плечи. Рената была в домашнем платье — видно, готовилась ко сну. Она посвежела на чиновничьей должности. Намеренно вытравляла из себя «солдафонство», избавлялась от всего, что напоминало бы о войне. Осталась девушка: тонкий стан, кокетливые плавные жесты. Только иногда в особой стремительности движений и прямом взгляде всё еще чувствовался воин.

— С тобой куда угодно! — сказал Флавий, так и не вспомнив, какой из бесчисленных праздников вчера отмечали в Медиолане. — Но если бы ты знала, как я устал!

— Бедняга! — рассмеялась она. — Теперь ты знаешь, что такое Сегестус.

Флавий давно заметил, что его настроения Ренату не волнуют. Что ей до его раздражения? На редкость нечуткое существо. Он вздохнул:

— Ты никогда не была у Сегестуса в плену. Сначала он сказал, что лучше бы меня не было — совсем. Теперь признает, что я полезен. Я рад. Но эта постоянная необходимость держать себя не то что в руках — в кандалах, боязнь совершить ошибку, потому что ошибки мне не простят, — как же я устал от всего этого! Мне нужен покой — а меня все время дергают. Того и гляди случится новый срыв, и тогда мне с чистой совестью скажут: «Мы знали, что ты таков. Что ж, хватит притворяться нормальным, тебе не место среди людей».

— По-моему, ты преувеличиваешь, — сказала Рената, и Флавий с удовольствием расслышал в ее голосе тревогу. — Вовсе не всё так ужасно. Настоящему узнику вряд ли простили бы то, что прощают тебе. Вечно ты пропадаешь вечерами — страшно даже представить где.

Флавий взмахнул руками — прямо перед ее лицом, прекрасно понимая, что может напугать. Ему хотелось, чтобы она реагировала живее. Пусть боится — если не за него, то хотя бы его. Пусть сердится, если не может по-настоящему пожалеть.

— Мне нужны связи, Рената. Я не хочу зависеть только от тебя и Сегестуса. Не хочу, чтобы меня считали твоим прилипалой! Все ведь и так говорят: Флавий? Ах, это постоянный любовник нашей дорогой Ренаты! Гиря на ее ножке!

К его досаде она не показала никакого испуга. Отстранилась и сказала сухо: