Дети Солнца (СИ)

— Наговорил, — улыбнулся Ларций, переводя взгляд бледно-голубых глаз с одного гостя на другого. — И не только он. Я знаю о вас, пожалуй, больше, чем Ролло. Вы мне интересны. Особенно тронул меня рассказ о второй вашей связи.

Флавий всполошился. Кто кроме Ролло мог рассказать Ларцию? Уирка? Что делать-то? Уйти? Ага, а потом слуги Ларция заявятся к Сегестусу и расскажут о преступлении. Кто еще кроме Уирки мог знать?.. Ансельм? Но он мертв. Нет, надо собраться с духом, отослать Ролло и поговорить с Ларцием с глазу на глаз.

Ларций, похоже, заметил его растерянность и поступил как и положено хорошему хозяину: перевел разговор на другую тему. Расспросил Ролло о Моларисе, о делах легиона, пригласил к себе на празднество, намечающееся через пять недель. Потом извинился перед гостями и вышел.

— Что ты ему рассказал? — спросил Флавий у Ролло, когда они остались одни. Говорил он шепотом: кто знает, не подслушивают ли их? В гулких залах за широкими арками ему чудились шорохи и колебания теней.

Ролло пожал плечами и ответил ему в тон, тихо:

— Да, в общем, всё, что знаю. Не робей: ты же видишь, он в тебе заинтересован. Только, похоже, при мне не станет говорить о деле.

— И он не боится покровительствовать бывшему либертину?

— Ларций может позволить себе покровительствовать кому угодно. Доверься ему. Если он тобой заинтересовался — хватайся. Другого случая может не представиться.

Ларций вернулся с плетеной корзиной, в которой плотно, бок о бок стояли бутылки с вином.

— Держите, Ролло, это вам. Угостите друзей.

— Да, я уже должен быть в казарме, — сказал Ролло, вставая и принимая подарок.

Флавий переводил глаза с одного на другого, покусывая губу. Всё это походило на торопливую передачу товара покупателю. «Терять мне нечего», — повторил он про себя. Страх не пропал, но съежился, отступил. Такой человек, как Ларций, безусловно, может уничтожить, но и помочь может по-настоящему. Надо разобраться, чего ему нужно от Флавия.

Они втроем дошли до калитки, и здесь Ролло с ними распрощался, а Ларций повел Флавия по дорожке вокруг дворца.

— Этот парк — своего рода каприз, — говорил он. — Дорогой каприз. Насилие над природой стоит дорого. Земля, разумеется, привозная. Ее время от времени надо заменять. Липы сажали уже взрослыми, и прижились они с трудом.

Они дошли до края владений Ларция, постояли у ограды, любуясь равниной с полями и рощицами, с красными крышами арендаторских домиков. На горизонте тянулась светло-голубая полоса далеких гор. Пахло зеленью и медом. Флавий был опьянен вином, воздухом, солнечным простором, огромным небом — он успел забыть, какое оно бывает огромное.

— Давайте начистоту, — сказал он хозяину. — Для чего я вам нужен?

— Вы — мне? Думаю, это я вам нужен. Что до меня — я просто хочу помочь. Вы мне интересны. Я знаю о вас, наверное, больше, чем любой другой в Медиолане. Полагаю, вы не слишком о ней распространялись? О вашей связи, то есть? Я бы не советовал…

Флавий хотел ответить, но Ларций поднял руку, давая понять, что не закончил.

— Я говорил с младшей племянницей Ансельма. Она так изменилась за последние пару лет! Знаете, разница колоссальная. А вот вы… Я не имел удовольствия видеть вас до обряда кор нексум, но думаю, что большого вреда он вам не принес. Вы ни в чем не кажетесь ущербным.

— Благодарю, — сказал Флавий, облизывая губы. Во рту пересохло, голова кружилась — не подлили ли чего-нибудь в вино?

Ларций поглядывал на него как коллекционер, изучающий не слишком редкий экземпляр… чего? Что для него Флавий? На вопросительный взгляд он ответил учтивой полуулыбкой и продолжил говорить — спокойно, словно читал лекцию.

— Сейчас, увы, ваш нексум — отвал породы. Понятно, почему Моларис держит ее в черном теле. А прелестную Ренату устроили под крылышко к префекту. Да… Так вот и пропадают старые роды. Впрочем, мы же не о них, а о тебе.

Флавий внутренне дернулся от перемены обращения и тона, ставшего вдруг вкрадчиво-интимным. Выглядело это так, как если бы император издалека обращался к нему с распоряжениями — и вдруг подскочил вплотную и обнял.

— Связаться вот так — это было смело, — говорил Ларций, сочувственно улыбаясь. — Я хочу, чтобы из твоей битвы с жизнью вышло что-то путное. Поэтому я тебе помогу — если, конечно, ты сам захочешь себе помочь. Мои люди убедят префекта в том, что ты достоин заниматься собственным делом. Но лучше, если основной запрос пойдет через Ренату. Если ее не устраивает, что ты в рабстве у Сегестуса, пусть она попросит за тебя — как за нексума брата.

— Рената просила обо мне, — ответил Флавий.

— И получила отказ? Ну, это естественно. Пусть попросит еще. А я ее поддержу — в память об Ансельме. А потом я предлагаю вот что: мы заводим маленькую клинику. Где-нибудь в хорошем месте. Скажем, у Кристальных садов? Ее могли бы частично курировать чиновники — если уж ты нуждаешься в надзоре. С обустройством я помогу, обеспечу пациентами на первых порах, а твоя Рената пусть позаботится о документах.

Флавий набрался храбрости и спросил:

— Если я откажусь, то, полагаю, вы расскажете всем, каким образом я провел обряд?