Децимация

– Давай, солдат, сразу же пойдем по хатам. Я знаю, где у них хлеб спрятан! – он сжал единственный кулак. – А то они смеются надо мной, мол, калека, платим тебе за должность, так молчи. Я им помолчу сейчас! Я все ждал помощи от новой власти, из города. А с вами мы такое зробим… а то смеются над новой властью.

– А над старыми тоже смеялись?

– Та вони их теж не признавали! А зараз пущай знают, що царь, министры временные их жалели да потакали им. Мол, везите хлеб… а они – нет, мало платите за хлеб. А наша власть рабочая и селянская, она им спуску не даст. Вовремя вы подъехали… а то я хотив сам их прижать! Да голоту не сильно поднимешь.

Сергей согласился:

– Ладно. Бери вот Портянкина и еще троих – и гоните по богатым хатам. А бедным и средним говори, чтобы шли сюда, я буду покупать хлеб да в обмен мануфактурку давать.

Загубиголова кивнул и сказал тихо подошедшему во время разговора своему помощнику, парню в порванной душегрейке:

– Костусь, пробежь по хатам, собирай голоту сюда. Командир с ними балакать будет. Зробим у нас в селе настоящую революцию, как в городе, – и он обратился к Сергею: – Ну, я пишов. Будь здесь, в раде, как дома.

Портянкин и Загубиголова ушли. Сергей специально послал с ним Портянкина. Он знал, что тот действительно будет раскуркуливать богатеев. Самому этим делом заниматься не хотелось. Ему еще было жалко людей, кто бы они ни были – богатые или бедные. Выйдя из совета, он сказал Фишзон:

– Эля, ты лучше меня понимаешь – как торговать. Возьми у меня деньги и займешься, как придет мануфактура, обменом. Вместе с Дмитрием.

Глаза Эльвиры выразили недоумение:

– Почему я буду торговать? Я не умею.

– Ты ж видела, как твой отец торгует. Вот так и сама торгуй. А я сейчас поеду в Бучу. Надо поторопить там некоторых с присылкой товара, да взять его побольше.

Чтобы быстрее добраться до станции, Сергей, несмотря на мороз, взял открытую пролетку. В Буче со вчерашнего дня стояло два вагона с товарами, и их никто не разгружал, только охраняли два красноармейца из его отряда. Когда Сергей спросил, почему они не отправляют товар к нему, один из них пояснил:

– Цыганок запретил. Подвод не дает. Вчера он подорвал гимназию бомбой. Хорошо, что дети разбежались, а то было бы крови…

Сергей вспомнил недавний разговор с Цыганком, в котором тот обещал самодельной бомбой взорвать всех буржуев, и пошел в управу. Но Цыганка там не было. Он, как ему объяснили, пока находится дома, и придет позже. Узнав, что он живет недалеко от управы, в доме, который занимал раньше предводитель местного дворянства, Сергей пошел к нему. Пьяный с утра матрос-охранник не хотел его пускать к своему начальнику, повторяя:

– Не дозволено… не велел беспокоить… не пущу без приказа…

Сергей на эти слова молча отодвинул его в сторону и прошел в дом. Матрос, обогнав его, бросился в одну из комнат, Сергей прошел следом. В спальне, на широкой барской кровати, поверх одеял и подушек, лежал в несвежем нижнем белье Цыганок. Рядом, на столике, стояли пустые бутылки из-под коньяка и вина. Увидев в спальне Сергея, Цыганок присел на кровати и криво ухмыльнулся:

– Привет, командир. Зачем пожаловал? Вижу, по делам. Я ж здесь комиссар! Без меня ничто не обойдется. Но сначала давай выпьем.

Он потянулся рукой вниз и поднял с пола бутылку с длинным горлышком:

– Видишь, что пьем? А раньше это пил буржуй. У него этого добра завались. Я еще не все с братвой выпил. Давай попробуем? – он свирепо закричал на матроса, тряся смоляной нерасчесанной бородой, в которой засохли остатки предыдущего пиршества. – Бегом! Чтобы служанка подала сюда завтрак. В постель!

Матрос побежал. Цыганок опустил ноги с грязными, давно не стриженными ногтями, на пол.

– Вот видишь, как жили буржуи? Все было у них. Сейчас я пробую так жить. Скажу честно – нравится. Но скоро такая жисть закончится. Все взорву, чтобы люди не могли жить по-ихнему. Все будут жить одинаково, и барских домов не будет. Тогда некому будет унижать трудящихся. Все будут жить в равном положении. Вот, что я приготовил буржуям…

Цыганок встал с кровати и в кальсонах прошел в угол комнаты, откуда принес большой ящик и поставил его на кровать.

– Вот, – и, как несколько дней назад, он с пьяной нежностью погладил бока ящика. – Вот бомба. Она у меня более лучшая, чем первая. В нее, кроме динамита, я положил гайки и гвозди. Больше осколков – меньше буржуи будут мучиться, и главное – их сразу больше убьет. Я вчера хотел взорвать буржуйских детишек, а они узнали, повыбивали окна и удрали. Пропала моя бомба впустую. А сегодня я отдам братве приказ, собрать всех контрреволюционеров на складе, чтобы здание было без стен внутри, тщательно все двери и окна запереть – и вот этой бомбой, самим мною сделанной, сразу же, в один миг всех подорвать. Как, правильно?

И снова, как и в прошлый раз, Сергей увидел безумные глаза маньяка, вбившего себе в голову одну-единственную мысль – разрушение.