Децимация

– Я только задам несколько вопросов. Просим огласить ультиматум народных комиссаров полностью. А то вы играете с делегатами, как кошка с мышкой в темной комнате. Дайте телеграмму мне, я оглашу.

В президиуме замешкались, и Петлюра через некоторое время ответил:

– Пока невозможно. Это только телеграмма. Мы ультиматум перепечатаем и раздадим всем, а также в газеты. Тогда все прочитают.

Затонский, буравя Петлюру воспаленными от бессонницы и внутреннего напряжения черными глазами, ответил:

– Ничего. Я и по телеграмме прочитаю.

Снова в президиуме возникло короткое совещание. Грушевский, поднявшись и поглаживая белоснежную бороду, обратился к залу:

– В данный момент телеграммы у нас нет. Только что мы отдали телеграмму на распечатку. Но вы верите тому, о чем говорил пан Петлюра, передавший содержание телеграммы?

Снова раздались крики:

– Верим!

Грушевский удовлетворенно сел. Обман делегатов прошел удачно.

– Это не съезд, – отчетливо выговаривая слова говорил Затонский, – а сборище националистов и буржуев. И оно неправомочно принимать решения о судьбе Украины. Представителей восточной и южной Украины, где проживает большинство украинцев, оказалось меньше, чем представителей солдат, которые расквартированы в Киеве и вокруг него. Здесь больше представителей Галиции, которые, как известно, находятся в составе другого государства, и не имеют права решать судьбу Украины. Мы, настоящие делегаты, покидаем съезд. А телеграмма из Петрограда – это придуманная вами провокация и ложь. Раз вы не можете ее зачитать, значит – такой телеграммы нет.

Затонский сошел со сцены и пошел к выходу. Делегаты советов, поднявшись с мест, тоже стали выходить из зала. На мгновение воцарилась тишина, но из президиума раздался крик:

– Долой большевиков! Нет советам!

Зал, будто ждавший этой команды, взорвался криками:

– Долой москалей с Украины!

– Геть кацапив!

Панас Сеникобыла, проснувшись, заорал привычно:

– Ганьба!

Тимофей Радько увидел, как по проходу, недалеко от него, проходили Сергей Артемов, Эльвира Фишзон и Бард, и ему захотелось крикнуть им: «Куда вы, друзи!?»

Но крик замер в горле, не успев родиться. Зал ревел. Сеникобыла густым басом самозабвенно орал:

– Долой!

Тимофей толкнул его в бок:

– Шо орешь?

– Все ж орут!

– Дурень ты, Панасе… – сказал Радько.

– Що ж так? – обиделся Панас.

– Это ж означает войну на Украине… братскую! Зразумив?

– Нехай всем будет хуже. Война так война, – беспечно ответил Сеникобыла и продолжил кричать: – Долой!

«Когда ж я домой попаду?» – тоскливо думал Тимофей, видя, как его фронтовой товарищ вышел из зала.

Все умолкли. Стал говорить Грушевский:

– Несмотря на то, что этот съезд созван не по нашей инициативе, он выражает волю нашего народа, и мы подчинимся его решениям, то есть вам – истинным сынам Украины. Наши враги ушли, и теперь никому не удастся вбить клин между украинским народом и его истинным правительством – Центральной радой. Украинский народ, взявший судьбу державы в свои руки, не даст никому насиловать его волю!..

И снова последовали гучные выкрики, а затем вдохновенные речи ораторов.

Делегаты съезда от советов собрались в соседнем здании. Провели перекличку. Выяснилось, что присутствуют все делегаты от советов, ни один не остался в здании театра. Вместе с ними со съезда ушли левые эсеры, часть украинских социал-демократов и несколько делегатов от селянской спилки. Накоротке была принята резолюция о беспощадной борьбе с Центральной радой и немедленном создании советского правительства Украины. Всем было предложено немедленно выехать в Харьков – центр Донецко-Криворожского бассейна – и заняться сбором сил для борьбы с радой. На следующий день утром Сергей вместе с другими делегатами выехал в Харьков.

19

В этот декабрьский вечер в Киеве, греясь от тепла камина, который был специально сделан в здании французской военной миссии, беседовали начальник при штабе Юго-Западного фронта генерал Жорж Табуи и специально прибывший из Одессы английский генеральный консул этого черноморского города – Пиктон Багге. Они ждали на переговоры кого-то из руководителей Центральной рады. На столе была расстелена карта. Оба союзника, обменявшись мнениями о положении на фронтах, пришли к выводу, что Германия несомненно потерпит поражение, но впереди предстоит тяжелая и длительная военная кампания. Отрицательно отнеслись к ответу советских комиссаров, которые отказались от предложенной союзниками военной помощи для продолжения войны с Германией, а сейчас ведут мирные переговоры со своим противником, что является ударом в спину Антанте.