Децимация

– Шановни паны! Спиввитчизники и друзи! Независимость Украины, про яку мы мечтали долгие триста, а может – и более лет, наконец-то осуществилась! Нас по очереди порабощали то татары, то литовцы, то поляки, а сейчас австрийцы и москвины. Наконец-то мы самостийны! Радость яка!!! Теперь только не потерять своей незалежности. Мы, во Львове, не подались ни ополячиванию, ни онемечиванию. Как они нас ни выкручивали, запрещали наш язык и культуру, но им не удалось этого сделать. Мы свое украинство не потеряли. Австро-Венгрия с нами не справилась. Зато справилась с вами Москва. Украинец, живущий на территории Московии, потерял свою культуру и мову, стал малороссом. До каких пор нам терпеть москалей! Московия в этом отношении опасней, чем Австрия. Там мы открыто боролись, а здесь ползучей змеей на ридну неньку-Украину пролезло русофильство. Даже на родном языке наш народ перестал говорить. Мы должны быть независимыми, прежде всего – от Московии, и эту большую цель надо нести в своем сердце всегда. Давайте же, украинцы, будем дружны! Как в нашем народном танце обнимем друг друга за плечи, встанем в кружок и как топнем ногами, чтобы задрожали не только Карпаты, а скала Московии рухнула! Слава Украине!!!

– Мы, анархисты Екатеринославской губернии, призываем всех, кому ненавистны эксплуатация и эксплуататоры к окончательной революции, которая даст труженику и власть, и свободу! Трудовые массы еще не очнулись от угнетавшего их веками психического рабства. Они ощупью подходят к самой революции и с особой осторожностью предъявляют палачам народа свои требования свободы и свои права на достойную жизнь. Кто палачи, – спрашиваете вы? Да новая власть, которая сейчас в Киеве – ненаглядная галицийская рада! Что она делает? Присылает своих агитаторов, которые долдонят темным крестьянам: «Геть кацапов с нашей земли! Смерть гнобителям нашой родной мовы!» Мы таких агитаторов прогоняем в три шеи. Нам нужна смычка украинцев и русских. Не губительная война двух братьев, а мир для тружеников. Мы в революционном танце не встанем в кружок, а разлетимся по бескрайней степи; и не будем топать ногами, а пинками собьем всю буржуйскую и националистическую сволочь на грешную землю и раздавим, как гадов. Революционный танец станет смертью для всех узколобых политиков. За народную революцию!!!

– Социалисты-революционеры боролись против царя всегда и везде. Десятками, сотнями, тысячами гибли на баррикадах, тюрьмах, каторгах! И мы честно и смело глядим народу в глаза, – мы герои революции! И если потребуется, – а мы имеем на это моральное право, – то призовем народ не только к борьбе, но и к смерти. Да! Да!! Мы имеем на это моральное право. Я лично и мои товарищи с винтовками в руках пойдем в первой шеренге атакующих старый мир. А погибну – так с радостью душевной сольюсь с моими ранее погибшими товарищами! Да здравствует социалистическая революция!!!

– Быть или не быть Украине! Вечный гамлетовский вопрос! Как Днепр вечен, так и вечна Украина! За социалистическую революцию и Украину!

– Ты сегодня с кем солдат, мой брат! Подумай! Колы паны ссорятся – у голытьбы чубы трещат! Так будем против панов все вместе, а не против друг друга. Украинскую землю – селянам! И без выкупа, как в России!

– Долой буржуев и помещиков! Все наше!! Ура!!!

– Слава Центральной раде и Грушевскому!

– Вперед к коммунизму!

– В борьбе обретешь свое счастье!

– Революция или смерть!

– Долой!

– Слава!..

– Ганьба!

– Геть!..

Когда Сергей с Фишзон и Бардом вышли на улицу, было темно. От криков и шума гудела голова. Все, воспринявшие невообразимый поток словопрений, чувствовали себя зачумленными. На Крещатике встретили Радько и Сеникобылу. Вначале они настороженно посмотрели друг на друга, как представители разных политических лагерей, а потом рассмеялись.

– Ну, як затуркалы голову? – спросил, смеясь, Сеникобыла.

– Дюже сильно, – ответил Сергей.

– Пойдем в трактир? – без предисловия предложил Панас.

Тимофей рассердился на него:

– Яка тоби выпивка! В казарму. А то паны-охвицеры дадут за опоздание.

– Я все ж пиду, напьюсь.

– Как впечатление от съезда? – спросила Эльвира.

– Непонятно, – с огорчением ответил Тимофей. – Ни земли, ни мира. Брошу все и пойду домой, в Липовую Долину.

– Правильно, товарищ, – поддержал его Бард.

Но Тимофей в ответ посмотрел на него неодобрительно, непонятно – почему.

– А мне не треба ни земли, ни миру… – Панас тоскливыми глазами взглянул в темное небо. – Армия зараз мой дом и семья… а охвицер – жена. Тимка охвицерами пугает, як жинкой. Пиду выпью склянку. А ты, фрушка, не хошь со мной? – обратился он к Эльвире.

Та испуганно отшатнулась.

– Кто – я?

– Дивчинка. Це я по-угорски казал. Не обижайся.

И, не попрощавшись, он пошел в сторону перпендикулярных Крещатику улиц. Разговор не клеился и, попрощавшись с Тимофеем, Сергей с товарищами пошли искать извозчика, чтобы он отвез их на Лабораторную. Путь-то не близок.

18