Детство и общество

Историческая ловушка, вероятно, кроется в неприязненном сравнении простой человечности и жизненности этой картины, ее скрытого революционного духа с расхожей и тупой революционной «линией». Сравнение это привычно в отношении тех советских книг и фильмов, которые доходят до нас сейчас. За грубыми злоупотреблениями революциями со стороны тех вождей, которых они приводят к власти, мы должны искать корни революции в нуждах ведомых и заведенных в тупик.

Значение этого фильма для нашей книги заключается в его очевидной релевантности ряду психологических тенденций, являющихся базисными для революций вообще, а особенно для революций в тех регионах, которые стоят перед необходимостью индустриализации, хотя еще не освободились от примеров древней аграрной революции. Конечно, анализируемый фильм предлагает для обсуждения лишь отдельные образы одного из таких регионов — великих русских равнин. Несмотря на то, что другие этнические районы потребовали бы рассмотрения иных или, возможно, близких образов, все-таки Россия сыграла такую же решающую и важную роль в коммунистической революции, какую, скажем, англосаксы сыграли в истории Америки.

Подведем итоги. Среди предлагаемых этим фильмом образов доминирующее положение занимает образ бабушки. По-видимому, она олицетворяет людей в их мистическом единстве с плотью и землей: хорошее по своей природе, но оскверненное жадностью «племя», утраченный рай. Стать или оставаться причастным к силе бабушки означало бы капитулировать перед вечностью, попасть в вечную зависимость от веры первобытного экономического порядка. Именно эта вера заставляет первобытного человека крепко держаться за древнюю технологию и способы магического воздействия на силы природы. Она же, в свою очередь, дает ему простое лекарство против чувства греха — проекцию. Все плохое заключено в злых силах, в духах, в проклятиях, и либо нужно управлять ими с помощью магии, либо быть одержимым ими. Для революционера-большевика доброта бабушки уходит в далекое прошлое, во времена, когда добро и зло еще не были известны миру. Можно предположить, что ее доброта сохранится в отдаленном будущем, когда бесклассовое общество преодолеет принципы жадности и эксплуатации. В настоящем же бабушка представляет опасность. Она являет собой политическую апатию той самой вечности и детской доверчивости русского человека. А возможно, бабушка символизирует достоинство, которое, как недавно выяснилось, позволяет Кремлю выжидать, а русскому народу продолжать терпеть.

Вторая система образов, по-видимому, касается дихотомии «дерево-огонь». Дядья и другие мужчины — крепкие, плотные, грузные, неуклюжие и тупые — напоминают собой поленья, которые, однако, легко воспламеняются. Они — дрова, но они же и огонь. Спеленатое «полено» с его тлеющим двигательным исступлением, «деревянные» русские люди с их взрывной душой… Являются ли такие образы остатками недавнего, а для России — так и вообще следами нынешнего

деревянного века? Дерево служило материалом для строительства укреплений вокруг городов и топливом для печей в долгие холодные зимы. Кроме того, оно служило основным материалом для изготовления орудий труда. Но оно таило в себе опасность быть истребленным вследствие своей горючести. Дома, деревни и деревянные орудия сгорали дотла. Фатальная тенденция, если иметь в виду, что и сами леса погибали в пожарах, уступая место степям и болотам. К каким магическим средствам прибегали люди для их спасения?

Третья система образов строится вокруг железа

и стали. В фильме она представлена только образом маленького колеса для Ленькиной коляски. Мальчишки находят колесо в куче мусора, но вместо того, чтобы выручить за него деньги, они приспосабливают его в качестве детали протеза для передвижения Леньки-калеки. Однако, помимо этого, колесо занимает особое место среди основных изобретений человечества. Оно превосходит орудия труда, представлявшие собой простые расширители и заменители конечностей. Движущееся само по себе, колесо лежит в основе идеи машины, которая, созданная руками человека и управляемая им, тем не менее, имеет некоторую автономию как механический организм.