Детство и общество

Мы указывали на связь между оральным воспитанием младенца сиу и желаемыми чертами характера охотника прерий. И ожидали, что новорожденный юрок встречает совершенно иной прием. Действительно, ребенка здесь подвергают раннему, а если необходимо, то и резкому отнятию от груди перед или сразу за наступлением стадии кусания. Это происходит уже после того, как с помощью целого арсенала средств у него отбивают охоту чувствовать себя слишком комфортно в чреве матери и рядом с ней. Его готовят быть рыбаком — тем, у кого сети расставлены для добычи, которая придет к нему, если только он ведет себя хорошо и умеет вовремя попросить. Установка индейца юрок в отношении сверхъестественных «поставщиков» — это пожизненное пылкое «пожалуйста», подкрепляемое, по-видимому, остатками инфантильной тоски по матери, от которой его так быстро оторвали. Хороший юрок характеризуется способностью плакать во время молитвы, чтобы расположить к себе потусторонние силы, которые посылают пищу. Полные слез слова «я вижу лосося», произносимые с верой в вызванную им же самим галлюцинацию, как считает юрок, привлекут к нему лосося. Однако рыбак должен делать вид, что не слишком нетерпелив в своем желании, чтобы добыча не ускользнула от него, и должен убеждать себя, что не собирается причинять лососю реального вреда. Согласно представлениям юрок, лосось говорит: «Я буду путешествовать по всей реке. Я буду оставлять чешую на сетях, и она превратится в лосося, но я, сам я, пройду мимо и не буду убит».

Этой концентрации на источниках питания нельзя достичь без второй фазы орального воспитания, которая начинается в том возрасте, когда ребенок «понимает смысл», то есть способен повторить то, что ему сказали. Утверждают, что когда-то принятие пищи у юрок было настоящей церемонией ограничения. Ребенка постоянно предостерегали, чтобы он не хватал съестное поспешно ни при каких обстоятельствах, никогда не брал еду без спроса, всегда ел медленно и никогда не просил добавки. Подобное пищевое пуританство вряд ли существовало у других первобытных племен. Во время принятия пищи поддерживался строгий порядок размещения едоков. А ребенка учили предписанным манерам еды, например, захватывать ложкой небольшое количество пищи, медленно подносить ложку ко рту, опускать ее одновременно с пережевыванием и прежде всего — мечтать разбогатеть в течение всего процесса. Есть полагалось молча, дабы каждый мог сосредоточиться на своих мыслях о деньгах и лососе. Возможно, именно это ритуальное поведение помогло подняться до уровня галлюцинаций той жажде потребления, окрашенной тоской по прошлому, которая могла быть вызвана ранним отнятием от груди и отлучением от матери на стадии сильного желания кусать. «Принятие желаемого за действительное» целиком было поставлено на службу экономическим стремлениям. Индеец племени юрок мог заставить себя видеть деньги, развешанные на деревьях, или лосося, плывущего по реке во время мертвого сезона. Он верил, что эта вызванная им галлюцинация приведет к соответствующему действию «поставщиков». Позднее энергия генитальных фантазий используется все для того же экономического стремления. В «доме потения» юноша будет постигать два искусства — думать о деньгах и не думать о женщинах.

Рассказываемые детям мифы особо подчеркивают ненормальность нехватки сдерживающего начала в человеке. Они выделяют одну характерную черту в облике животных и используют ее в качестве аргумента в пользу «чистого поведения». Плешивость канюка — результат того, что он от нетерпения сунул голову в миску с горячим супом. Азартный угорь проиграл все свои кости в карты. Хохолок вечно бранящейся голубой сойки — это ее клитор, который она оторвала и приладила к голове, когда однажды настолько позавидовала мужу, что разозлилась на него.

Вечно голодный медведь женился на голубой сойке. Как-то раз они развели огонь, и медведь послал сойку раздобыть еды. Она принесла один-единственный желудь. «И это все?» — спросил медведь. Голубая сойка рассердилась и бросила желудь в огонь. Это действительно был единственный желудь в их лесу, хотя она обшарила все вокруг. Медведь выхватил из огня горящий желудь и тут же проглотил его. Ему стало ужасно плохо. Птицы пробовали петь для него, но это не помогало. Ничто не помогало. Тогда колибри сказала: «Ложись и открой рот». И она пулей пролетела сквозь медведя. Ему сразу полегчало. Вот почему у медведя такой большой анус. И вот почему он не может удерживать фекалии.